Читаем КИЧЛАГ полностью

Часто снятся в тюрьмеОкна родного дома,Свобода бродит во мне,Неволя пока не знакома.Корпусной кричит: «На продол!»,Взгляд тяжелый и колкий,Неволя наносит уколТонкой острой иголкой.Строй разномастный и пестрый,С опаской глядят верблюды,Тюрьма и неволя – сестры,Острое, горькое блюдо.По телу бежит рука –Мастер дел заплечных,Неволя дала пинка,Молчи, щенок подопечный.Шмон лабуду заметит,Спрятал в носок напильник,Неделя карцера светит, –Система дала подзатыльник.
Хозяин поставил прививку,Карцера витает тень,Дает неволя по загривкуКаждый Божий день.Ужин привез баландер,Масла в каше не замечаем,Треть свободы стер,Кипяток не пахнет чаем.Не ходят арестанты гордо,Чаще дуют на воду,Неволя дала по морде,Выбила быстро свободу.

КОРАБЛИК

На карте серые пятна,Черные, красные точки,Скоро вернусь обратно,К сыну, жене и дочке.Сыну сварганю кораблик,Боцман поднял паруса,Он еще маленький зяблик;Подрастает у дочки коса.
Сынишка учится в классе,Сбудется все по плану,Пустим кораблик в Миассе,Пусть плывет к океану.Какие осилит он воды –Узнает скоро малыш,Летят быстротечные годы,Кораблик спустился в Иртыш.По Оби плывет кораблик,Сын торопится в школу,Он больше орел, чем зяблик;У дочки – коса до пола.Давно вырос сынок,Строит большие планы,Омывают волны песок,Корабли бороздят океаны.Причалил кораблик в порту,Боцман затеял терки,Номер у него на борту,Номер строгой пятерки.
Ветер на море борзее,Клочками несется туман,Стоит кораблик в музее –Он покорил океан.С сыном стоим в музее,Старина – большое наследство,Беспрерывно снуют ротозеи,Сын вспоминает детство.

ВЗГЛЯД

После отсидки боялся зеркал,Глазам ненормальным не рад,Звериным казался оскал,Нездоровым и бешеным взгляд.«Не буду балду кружить, –Цинканул мне психолог, –Непросто придется жить,Путь до нормальности долог».Вложил в ладони монету,Блеснуло в руках серебро,«Будешь двигаться к свету,Изменит тебя добро.
Трагичен тюремный роман,Последствие мы устраним,Развеем сомнения туман,Наложим на старое грим».Сеансы шли чередой,Психолог давал перерывы,Делился с врачом бедой,Были нервные срывы.На кошку крикну «Брысь!»,Кровью нальются глаза, –Будто собирает ересьНаглый татарский мурза.Кровь отольет от лица,Скрипнут в суставах кости,Так и не поймешь до концаПричину нервной злости.Пугал нездоровый блеск,Прятал глаза прилюдно,Затерялся веселый всплеск,Взляд возвращался трудно.

В МИРЕ ИЛЛЮЗИЙ

Перейти на страницу:

Похожие книги

Зеленый дом
Зеленый дом

Теодор Крамер Крупнейший австрийский поэт XX века Теодор Крамер, чье творчество было признано немецкоязычным миром еще в 1920-е гг., стал известен в России лишь в 1970-е. После оккупации Австрии, благодаря помощи высоко ценившего Крамера Томаса Манна, в 1939 г. поэт сумел бежать в Англию, где и прожил до осени 1957 г. При жизни его творчество осталось на 90 % не изданным; по сей день опубликовано немногим более двух тысяч стихотворений; вчетверо больше остаются не опубликованными. Стихи Т.Крамера переведены на десятки языков, в том числе и на русский. В России больше всего сделал для популяризации творчества поэта Евгений Витковский; его переводы в 1993 г. были удостоены премии Австрийского министерства просвещения. Настоящее издание объединяет все переводы Е.Витковского, в том числе неопубликованные.

Марио Варгас Льоса , Теодор Крамер , Теодор Крамер

Поэзия / Поэзия / Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза / Стихи и поэзия
Советские поэты, павшие на Великой Отечественной войне
Советские поэты, павшие на Великой Отечественной войне

Книга представляет собой самое полное из изданных до сих пор собрание стихотворений поэтов, погибших во время Великой Отечественной войны. Она содержит произведения более шестидесяти авторов, при этом многие из них прежде никогда не включались в подобные антологии. Антология объединяет поэтов, погибших в первые дни войны и накануне победы, в ленинградской блокаде и во вражеском застенке. Многие из них не были и не собирались становиться профессиональными поэтами, но и их порой неумелые голоса становятся неотъемлемой частью трагического и яркого хора поколения, почти поголовно уничтоженного войной. В то же время немало участников сборника к началу войны были уже вполне сформировавшимися поэтами и их стихи по праву вошли в золотой фонд советской поэзии 1930-1940-х годов. Перед нами предстает уникальный портрет поколения, спасшего страну и мир. Многие тексты, опубликованные ранее в сборниках и в периодической печати и искаженные по цензурным соображениям, впервые печатаются по достоверным источникам без исправлений и изъятий. Использованы материалы личных архивов. Книга подробно прокомментирована, снабжена биографическими справками о каждом из авторов. Вступительная статья обстоятельно и без идеологической предубежденности анализирует литературные и исторические аспекты поэзии тех, кого объединяет не только смерть в годы войны, но и глубочайшая общность нравственной, жизненной позиции, несмотря на все идейные и биографические различия.

Алексей Крайский , Давид Каневский , Иосиф Ливертовский , Михаил Троицкий , Юрий Инге

Поэзия