Клюква со вкусом смерти

– Тот редко отлучается, но тоже бывает. У нас ведь деньги по бригадам развозят – Баташов запретил людей дёргать с работы. Бывает, что и я Загоскина с деньгами вожу. Ну, и бумажки какие-то подписывает, сам и носит их. На склад ходит с ревизией, да мало ли… Мужик, как будто, в работе ответственный, никаких нареканий от Баташова я не слышал. А только всё хихоньки да хаханьки. Подозреваю, что с женой своей дома всем кости перемывает.

– Да, тип не из приятных… – кивнул Дубовик. – А заместитель Баташова? Кто он? Что он?

– Петров Валерий Иванович. Мужик вроде здоровый на вид, а бюллетенит частенько. – Кобяков незаметно поморщился. – Медсестра наша ему свояченицей приходится, вот и думаем мы с Денисом Осиповичем, что иногда симулирует наш товарищ Петров. Как будто честолюбив, рвётся в верха, а работать не любит.

– Это точно, – вступил в разговор Поленников. – Тезисы произносить он мастер! Распоряжения отдавать. Как какая-то директива сверху спускается, он сразу внедряет её в жизнь, без обсуждений, перед районным и областным начальством выслуживается – будь здоров! Баташов не привык жаловаться, но мужику нелегко с таким заместителем. Но скажу, Андрей Ефимович, прямо: если подозреваешь его, то «в молоко». Жидковат этот Петров для сильных поступков.

– Я уже понял, – кивнул Дубовик, – но пока каждого не проверю лично – не успокоюсь. Беда нашего расследования в том, что у нас нет ни одного подозреваемого. Мысли, конечно, есть, но пока «сырые»…

Кобяков кивал с пониманием, рассказывая о своих односельчанах, которые, так или иначе, могли заинтересовать подполковника.

– Сторож Верёвкин, Иван Захарович, он же истопник, в правлении вертится постоянно. Мужик угрюмый, неразговорчивый, но ничего плохого за ним не замечал. Сторонится всех, но это, по-моему, от характера.

– Слушай, Петр Леонидович, – Андрей Ефимович повернулся к Герасюку, – а ведь ты с этим мужиком провел ночь. Как он тебе показался? О чем говорили?

– А представь себе: ни о чём! Он, действительно, молчаливый, даже слишком. Вопросов не задавал. О себе не рассказывал. Так, общими фразами перекинулись. И всё…

– Есть у нас ещё шофёр Баташова, но сейчас парень на учёбе, поэтому Денис Осипович на своем мотоцикле ездит, – для порядка сказал Степан Спиридонович.

– Боец – с одной рукой! – уважительно произнес Герасюк.

– Привык, – вскинул ладони Кобяков. – Ну и… Агроном с зоотехником редко появляются, у них работа на местах, там и комнатушки у каждого есть. Пожалуй, и все. Да, ещё ветеринар! Но его и того реже видим.

– Хорошо, я понял, – кивнул Дубовик. – Но я видел ещё одного мужчину с почтовой сумкой. Кто это?

Кобяков махнул рукой:

–А-а, так это Синегуб, Архип Иванович, наш почтальон.

– У вас есть почта? – удивился Герасюк.

– Ну, почта – это громко сказано, так, узел связи, – пояснил участковый. – Занимает небольшую комнату в здании клуба. Работает одна женщина – принимает корреспонденцию, телеграммы, письма, а Архип Иванович развозит по домам.

– У него есть транспорт? – заинтересованно спросил Андрей Ефимович.

Степан Спиридонович улыбнулся:

– Ну, если только старенький велосипед можно так назвать…

– И, тем не менее… Вполне мобилен, – задумчиво произнес подполковник. Потом поинтересовался, как часто почтальон приезжает в Правление.

– Каждые два дня, как приходит машина из города. Газеты, журналы привозит. Да и писем бывает немало из Райкома, Обкома, из Министерства.

– Какой он человек? Охарактеризовать можете?

– Весёлый, балагур, люди его любят, – Кобяков искренне хвалил Синегуба, понимая, о чем думает Дубовик, и попытался вступиться за почтальона.

– Понимаю вас, Степан Спиридонович, но поверьте, в моей практике, да и в вашей, думаю, тоже, не раз было так, что весельчак в шутовской маске вдруг превращался в злобного тролля. А подозревать я буду всех и каждого, пока не поймаю настоящего преступника.

– Пожалуй, вы правы, – кивнул Кобяков.

С болот потянуло холодком. На землю опускался вечер.

Посидев ещё немного, решили лечь пораньше, чтобы утром с первыми лучами солнца заняться поисками тропы до скита.

Глава 12.

Трейгер, невзирая на вчерашнее похмелье, утром был бодр и даже весел.

Мужчины с интересом наблюдали за тем, как он ходит по краю болота, иногда ступает прямо в трясину, трогает руками кочки, разглядывает пожухлую траву на этих торчащих из трясины холмиках. Иной раз даже казалось, что болотовед нюхает болото.

Потом вдруг спокойно, взяв жердину, двинулся по этим кочкам, свободно ступая на них, то где-то рядом с ними, прямо в трясину. Оглянувшись, махнул рукой своим спутникам:

– Идите за мной, след в след, остатки гати есть!

Все дружно последовали за ним.

– Интересно, откуда такие познания у человека? – удивленно пожимал плечами Поленников, с трудом вытягивая ноги в тяжёлых сапогах из вязкой трясины. – Неужели этому в институте учат? И ведь идёт как уверенно!

– У него прадед был лесником, всю жизнь в лесу провел, вот и научил правнука «болотным» наукам, и любовь эту странную ему привил, – объяснил Герасюк, повернувшись вполоборота к шагавшему за ним Якову Харитоновичу.