Клюква со вкусом смерти

Разговор их сейчас больше напоминал дружескую беседу, и Загоскин вдруг подумал, что него будет целая ночь для раздумий. Надо будет вспомнить каждый свой шаг и всё проанализировать. Он решил, что все эти вопросы носят отвлекающий характер от самого главного: разговора о ценностях, в остальном он, как ни пытался, не мог найти никаких своих «проколов». Уж если в тридцать восьмом и позже ни один следователь не смог связать его ни с убитыми подельниками, ни с украденными ценностями, то, что можно найти теперь, семнадцать лет спустя? Ни на деньгах, ни на ювелирных украшениях он не оставил ни одного отпечатка, значит, и обвинить его в ограблениях нельзя. «Вот только Верка, дура, продала один перстень Полинке Чуркиной, но разве такие не продаются в магазинах?»

– А кем вы там работали? – поддержал разговор и Герасюк.

– Я учетчиком, а Васька со своим дружком пильщиками.

– Но если там так хорошо, зачем же вы вернулись на работу в колхоз? – благодушно потягивая чай, спросил Дубовик.

– Меня председатель сосватал, когда старый бухгалтер умер. Скажи, Спиридоныч? У меня курсы бухгалтеров за спиной, – в голосе Загоскина послышались горделивые нотки: знай наших, не всё-то «щи лаптем хлебаем»!

– Ну, что, друзья, будем укладываться спать? Завтра вами, Иван Гаврилович, займётся следователь, – подполковник поднялся.

– А если я ни в чем не виноват? – Загоскин зло прищурился.

– Потребуете сатисфакции, – пожал плечами Дубовик. – Кстати, а где ваши дистихи, терцеты и катрены?

– Что? – не понял бухгалтер, вдруг вновь почувствовав прилив ненависти ко всем этим людям. Возникло ощущение наготы, в которой он предстал перед ними. Невольно захотелось плотнее запахнуться, и руки сами пробежались по пуговицам пиджака, наткнувшись на пустую петлю.

– О, а где же это вы пуговицу потеряли? – подполковник подошел к Загоскину и показал пальцем на торчащие нитки, – не здесь ли?

– Не-ет, раньше где-то оторвалась, – махнул рукой бухгалтер.

– А это не ваша ли? – Герасюк вынул из кармана пуговицу, найденную Воронцовым. – Ой, сестра родная! – Петр Леонидович приложил её к пришитой и, будто любуясь, повертел головой.

– Где вы её нашли? – удивился Загоскин.

– А, да возле трупа Кокошкиной, там вы её и потеряли, – спокойно, как о чем-то обыденном, произнес Герасюк.

– Неправда! Её у меня тогда уже не было! – выкрикнул Загоскин и вдруг замер, став белее мела…

Дубовик положил руку на его и плечо и с силой сжал:

– Верно, не было, потому что вы, Иван Гаврилович, потеряли её в сарае Васьки Кочета, когда поджидали Кокошкину из города. Там же и окурок свой оставили, и ещё кое-какие следы. Вы ведь не думали, что кто-то может оказаться умнее вас, и повторит ваш путь в дом убитой и обратно?

Загоскин уже не слушал и не слышал, что ему говорил подполковник, он вдруг просто, как мешок, свалился к ногам мужчин.

– У него что, настоящий обморок? – Кобяков с удивлением посмотрел на Герасюка, который, как тряпичную куклу поднял Загоскина, посадил на диван и стал щупать пульс.

– Угу, классика! – кивнул эксперт. – «Поплыл» мужик…

– Может, нужен нашатырь? – участливо спросил Поленников. – У меня есть.

– Лучше коньяк… или нет! Водки! Дорогой напиток этот гражданин не заслужил, – Герасюк похлопал Загоскина по щекам. – Ау-у!

– Как же он убивал? – удивленно повел плечами Ерохин.

– О-о! Это чистая психология! Многие преступники перед казнью, простите, и какаются, и писаются!

– Мерзость! – зло сплюнул капитан.

– Ещё какая! – согласно кивнул Герасюк. – Там чья-то жизнь, плевать на неё, ради таких-то ценностей, а тут своя, неприкосновенная, драгоценная! Понял дядя, что об…ся! Теперь, Андрюша, бери его тёпленьким и крути, как юлу! – он поднёс к носу Загоскина стакан с водкой, который подал ему Поленников.

– Не напои только! Возись потом с ним! – Дубовик придирчиво смотрел, как Петр Леонидович осторожно вливал водку в рот Загоскина, который уже начал приходить в себя.

Тот, сделав несколько глотков, закашлялся, потом, выпрямившись, мутноватым взглядом оглядел всех присутствующих.

– Только не говорите, что вы ничего не помните! – Дубовик грубовато взял бухгалтера за подбородок и поднял его лицо. – Вы поняли, что мы знаем всё? Всё! Начиная с тридцать восьмого года! И вопросы о леспромхозе, Кочете и отпусках не из пальца высосаны! – он одёрнул руку: на его пальцы потекли злые слёзы. – И не держите других за дураков! У вас за спиной курсы бухгалтеров, а у нас го-ораздо серьёзнее институты и школы! Так что, обвести нас вам всё равно не удастся!

Глава 16.

– Если вы убеждены в его виновности, так и допросите сами, а я поприсутствую, – Моршанский был вне себя от гнева, но старался не показать истинных чувств. – Ведь вы не удосужились поставить меня в известность относительно преступлений этого гражданина, так о чем же мне его спрашивать? Окажите же любезность!