Князь Святослав

– Ходят слухи, что князь радеет не о своей земле, а о чужой. Оставил там на Дунае воеводу Волка и свою девку грекиню, – забормотал боярин в другую сторону.

Много общих речей выслушал князь. Выслушал терпеливо, потом сказал:

– О русской земле я радею и ради ее затеял эту войну… и намерен перенести столицу Руси поближе к Царьграду. Мои походы на Волгу, на Дон, на Дунай были не зря. Надо ж когда-нибудь выходить к морю. Покорив Волжскую Болгарию, мы превратили ее в союзницу Руси. Теперь можем беспрепятственно плавать по Волге. Усмиривши Хазарию, мы вышли к берегам Понта и основали там Тмутаракань. И наше желание перенести столицу Руси на берега Дуная вовсе не есть забвение родной земли. Придвинувши столицу ближе к Царьграду, мы можем и плавать по морям, и торговать везде вольготно. Большому народу впору большие дела. Только неразумные домоседы могут роптать на меня и на мою дружину.

– Добро, – крикнул кто-то из купцов. – Уважительное слово. Мы имеем славные реки: Дон, Волгу, Донец, Днепр, а выход из них в море – не наш. Куда это дело годится? Мы заперты… как в сундуке.

– Заперты! Заперты! – послышалось со всех сторон. – Слепой дом. Ни выпрямиться, ни потянуться… Дурашная жисть.

– Бабий кут. Затина.

– Вот именно, – встрянул Святослав, – затина. Какой толк владеть большими землями и не иметь морей? Можно задохнуться.

– Можно задохнуться, – пронеслось как шум по гриднице. – Не слушай, князь, супротивников. Людям ленивым да боязливым никогда ни в чем не везет.

– Вот видите, дружина идет со мною, – сказал Святослав. – Я хочу спросить воинов киевских полков и их воеводу, поедут ли они со мной?

Киевский воевода – богатырь с отвислыми усами подумал, потом вымолвил:

– Что делать нам? Не обращаться же к наемникам-печенегам за помощью, когда свои воины есть. Согласны, князь, мои полки идти с тобою за море. Вот только людишек родной земли негоже оставлять без призора. Ты уедешь, а киевляне останутся здесь без князя. Наследники еще малы. Сам видишь.

– Что ж такого, что малы? – ответил Святослав. – При сыновьях останутся мудрые бояре-советники да матери, а за врагами Руси я сам буду следить издалека. Наследники как раз подрастут, да и сейчас они в годках.

Закричали бояре:

– Позвать сюда молодых князей, полюбуемся на них.

Привели Ярополка с женой. Черноокая, чернокосая, чернобровая, налитая женской силой, жена Ярополка держала мужа за руку, и видно было, что мальчик уже привык к своей «грекине», которая обучила его византийскому этикету, и не безуспешно. Ярополк выглядел не так мешковато, как раньше. Их поставили рядом впереди, а Олега с матерью – сзади. Вид князей-мальчиков умилил собравшихся.

– Вот вам и князь, киевляне, – сказал Святослав, указывая на старшего сына. – Любите и жалуйте.

– Добро, добро! – произнесли бояре.

Грекиня, которая была взрослее мужа на пять лет и опытнее и выглядела ему старшей сестрой, совсем утеряла прежний постный вид монашки и выглядела теперь бодрой и игривой.

Она толкнула мужа в бок, и тот по-ромейски поклонился. Бояре заулыбались:

– При такой хлесткой бабе, гляди, и он вскоре в ум войдет.

– А нам младшего, – сказали древлянские бояре. – Бабка Ольга Коростень пожгла, а внук будет его отстраивать и блюсти.

– Дело, дело! – порешили бояре, дружина и старцы градские.

Олег уткнулся в подол матери и ответил:

– Никуда я от матушки не пойду. Ну вас…

– А ты, сын, с матушкой и поедешь на чужую сторону. И ту сторону привыкнешь своей считать… Ты будешь там княжить.

– Эка невидаль, – ответил мальчик, – я лучше в прятки поиграю.

Все заулыбались. Святослав погладил его по волосам.

– Все как будто довольны.

– Ай нет, князь, – сказали новгородские бояре. – Вот поделили князей, а нас-то и забыли.

Создалось неловкое молчание. Никто первым не хотел вспоминать о Владимире, самом младшем сыне Святослава. Сыну холопки вроде княжить не пристало. Все глядели на Святослава, а он молчал. Знал он нрав новгородцев – строптивых, разборчивых, сварливых, прогонявших своих князей-варягов за море, а сейчас управлявшихся посадником. Святослав не хотел им навязывать своего любимого сына. Взбунтуются да малолетка и утопят али отравят.

Тогда Добрыня сказал:

– Есть еще один наследник у великого князя, пресветлые бояре.

Он не назвал имя, но все насупились. Никто не выскочил первым со своим мнением. Так этим дело и кончилось. Князь распустил думу и уехал к кривичам. А через несколько дней заявился к нему в лес холоп от Малуши из Будутина, она просила Святослава немедленно приехать: прибыли послы из Новгорода, просят отпустить к ним Владимира на княжение. Святослав тут же прибыл в Будутино. Выслушал послов.

– Вот у Владимира есть мать, есть дядя… Пусть решат, я уезжаю за море… И на все согласен.

Добрыня пояснил:

– Новгородское вече согласно принять Владимира… А уж мы за него постоим…

А мальчик Владимир в это время играл с собачонкой, ему не до престола.

Когда дело было улажено и Святослав оказался наедине с Малушей, он не узнал ее: куда девалась робость, сковывающая душу холопке. Перед ним стояла мать новгородского князя. Он невольно залюбовался ею.