Книга 2

Владимиру Высоцкому

«С меня при цифре 37 в момент слетает хмель,Вот и сейчас, как холодом подуло…Под эту цифру Пушкин подгадал себе дуэль,И Маяковский лег виском на дуло.»«… Срок жизни увеличился,И, может быть, концыПоэтов отодвинулись на время.»Всего пяток прибавил бог к этой цифре 37,Всего пять лет накинул к жизни плотской.И в 42 закончил и Рассел, и Джо Дассен,И в 42 закончил наш Высоцкий.Не нужен нынче револьвер, чтоб замолчал поэт,Он сердцем пел — и сердце разорвалось!Он знал — ему до смерти петь, не знал лишь сколько лет,

А оставалось петь такая малость.Но на дворе двадцатый век, остался голос жить,Записан он на дисках и кассетах.А пленки столько на земле, что если разложить,То можно ею обернуть планету.И пусть по радио твердят, что умер Джо Дассен,И пусть молчат, что умер наш Высоцкий.Что нам Дассен, о чем он пел не знаем мы совсемВысоцкий пел о нашей жизни скотской.Он пел о том, о чем молчат, себя сжигая, пел,Свою большую совесть в мир обрушив.По лезвию ножа ходил, винил, кричал, хрипелИ резал в кровь свою и наши души.И этих ран не залечить и не перевязать,Вдруг замолчал-и холодом подуло…

Хоть умер от инфаркта он, но можем мы сказать:За всех за нас он лег виском на дуло.Валентин Гафт.

28 Июля. Таганская площадь. Проводы

Люди просто не стоят, люди думают,И свистят, и кроют матом милицию,А за ней официальщину дубовую.Лучше в церковь бы пойти — поклониться.Люди просто не стоят люди требуют,Чтобы память не ушла с катафалками,Чтоб глядел он из окна добрым гением…Вот о чем кричат над Таганкою.Умер лучший человек в государстве.Душу болью не трави — может статься,Впереди еще и беды и мытарства…

Умер главный человек государства.Смотрите, люди, на такси!Смотрите, проезжая мимо!Так чтут поэтов на РусиИ так порою ненавидят.Склонились у ног его боги и бесы,Ведь даже они не поверили смерти.Гитара под утро озябнет без песни.Согрейте ее — бога ради! Согрейте!М. Копылова(Нач. Авг. 1980)

* * *

Пророков нет в отечестве моем,А вот теперь ушла еще и совесть.Он больше не споет вам ни о чем,

И можно жить совсем не беспокоясь.Лишь он умел сказатьИ спеть умел,Чтоб ваших дум в ответ звучали струны.Аккорд его срывался и звенел,Чтоб нас заставить мучаться и думать.Он не дожил, не досказал всего,Что билось пульсом и в душе звучало.И сердце отказало от того,Что слишком долго отдыха не знало.Он больше на эстраду не войдетТак просто, вместе с тем так достойно…Он умер?! Да!!! И все же он поет!И песни эти не дадут нам спать спокойно.Никита ВысоцкийИюль-август 1980 г. Москва