Книга 2

Патриций

Как-то вечером патриции собрались у Капитолия,Новостями поделиться и выпить малость алкоголия,Не вести ж бесед тверезыми. Марк-патриций не мытарился:Пил нектар большими дозами и ужасно нанектарился.И под древней под колонною он исторг из уст проклятия:— Эх, с почтенною Матреною разойдусь я скоро, братия.Она спуталась с поэтами, помешалась на театрах,Так и шастает с билетами на приезжих гладиаторов.«Я, — кричит, — от бескультурия скоро стану истеричкою.»В общем злобствует, как фурия, поощряема сестричкою.Только цыкают и шикают, — ох, налейте снова мне двойных.

Мне ж рабы в лицо хихикают… На войну бы мне, да нет войны.Я нарушу все традиции, мне не справиться с обеими.Опускаюсь я, патриции. Дую горькую с плебеями.Я ей дом оставлю в Персии, пусть берет сестру-мегерочку,А на отцовские сестерции заведу себе гетерочку.У гетер, хотя безнравственней, но они не обезумели.У гетеры пусть все явственней, зато родственники умерли.Там сумею исцелиться и из запоя скоро выйду я…И пошли домой патриции, Марку пьяному завидуя.

Раздвоенная личность

И вкусы, и запросы мои странны,Я экзотичен, мягко говоря,Могу одновременно грызть стаканы

И Шиллера читать без словаря.Во мне два «я», два полюса планеты,Два разных человека, два врага.Когда один стремится на балеты,Другой стремится прямо на бега.Я лишнего и в мыслях не позволю,Когда живу от первого лица.Но часто вырывается на волюВторое «я» в обличье подлеца.И я боюсь, давлю в себе мерзавца,О, участь беспокойная моя!Боюсь ошибки: может оказаться,

Что я давлю не то второе «я».Когда в душе я раскрываю гранкиНа тех местах, где искренность сама,Тогда мне в долг дают официанткиИ женщины ласкают задарма.Но вот летят к чертям все идеалы.Но вот я груб, я нетерпим и зол.Но вот сижу и тупо ем бокалы,Забрасывая Шиллера под стол.А суд идет. Весь зал мне смотрит в спину,И прокурор, и гражданин судья.Поверьте мне, не я разбил витрину,А подлое мое второе «я».

И я прошу вас, строго не судите,Лишь дайте срок, но не давайте срок,Я буду посещать суды, как зритель,И в тюрьмы заходить на огонек.Я больше не намерен бить витриныИ лица граждан. Так и запиши.Я воссоединю две половиныМоей больной раздвоенной души.Искореню! Похороню! Зарою!Очищусь! Ничего не скрою я.Мне чуждо это «я» мое второе.Нет, это не мое второе «я».