Книга аэда

Он забылся и смотрел только на нее – на узкую бледную руку, державшую свечу, на волнистые волосы, отливавшие в свете огня медью. Он вспомнил, что нужно следить за пламенем, когда по сумраку зала пролетел восхищенный выдох: венчик огня над свечой Сафирет превратился в сказочную птицу, горделиво изогнувшую длинную шею и расправившую красно-рыжие крылья. Еще через несколько мгновений огни всех свечей, расставленных по столикам в зале, превратились в цветы, птиц и танцовщиц. Танцовщицы кружились, птицы взмахивали крыльями, а цветы раскрывались из бутонов. Огненный мир двигался, менялся и мерцал, подчиняясь голосу аэда, его страсти и шипящим звукам незнакомого языка.

Голос оборвался внезапно, и все, что только что дышало и жило, снова стало просто огнем. Сафирет выдохом погасила пламя своей свечи и пошатнулась. Риемо успел ее поддержать, чтоб она не упала: она обессилела и с трудом стояла. Он заботливо помог ей спуститься со сцены и посадил за столик. Сафирет с благодарностью кивнула – говорить у нее сил не было – и поспешно достала из сумки плитку шоколада «Вдохновение аэда». Агнеда принес с кухни горячий черный сладкий чай.

Когда силы немного восстановились, дрожь в руках унялась и Сафирет снова могла говорить, кэльвы уже расселись вокруг нее.

– Госпожа Шандэ, – обратился Нирман, – а вы на каком языке заклинали?

– На древнеульмийском.

– А на современном всеобщем нельзя? Интересно, о чем вы говорите, а ничего неясно.

– Можно. Но вряд ли найдется аэд, который согласится публично заговаривать руну на всем понятном языке. Мы ведь произносим не готовые тексты. Мы приводим дхармы в движение нашими чувствами, и слова помогают обострить их, сфокусировать. А слова у каждого свои, иногда очень личные. Их неловко произносить при слушателях. Непонятный большинству язык позволяет не стесняться.

– Получается, слова – не главное? И можно даже без них, если ты не бесчувственное бревно? – уточнил Альдер.

– Можно. Но история знает только нескольких аэдов, сила чувств которых не нуждалась в словесном выражении. И за последние четыреста лет в Шести мирах родился только один гений, способный на это. – Взгляд Сафирет остановился на близнецах. – Его звали Агнеда Руквола.

Вопросы обрушились водопадом. Чем только ни интересовались: почему среди аэдов мужчин больше, чем женщин, какими маркерами аэды пишут на себе руны, правда ли, что для аэдов продается специальный шоколад, не такой, как для обычных людей, и прочая, прочая… Наконец пришло время прощаться.

– Друзья, – сказала Сафирет, вставая, – благодарю за внимание и интерес, они мне были очень приятны. Если вам захочется узнать о других поэтах эпохи Вальдераса, я с радостью приду снова.

– Мы вас проводим, госпожа Шандэ, – предложила было Лисантэ, но Риемо ее перебил:

– Агни, Лис, я думаю, правильнее, если я сам провожу нашу гостью. Госпожа Шандэ, вы не возражаете?

– Нет, конечно, нет. Спасибо большое за помощь!

Они вышли из «Цитадели».

– Госпожа Шандэ, мне тридцать лет, думаю, мы примерно одного возраста. Может, перейдем на «ты»? – начал Риемо.

– С удовольствием, – отозвалась она. – Мне двадцать шесть, и для друзей я Саф.

– А я Ри. И я впервые со школы увидел, как работают аэды.

Они шли и весело болтали, словно были знакомы уже десять тысяч лет. Впервые за два года существования «Цитадели» Риемо пожалел, что до терраполиса всего семь минут ходьбы. Он хотел бы еще идти и идти рядом с Сафирет, расспрашивать ее, слушать ее голос…

Наконец они остановились у стеклянных дверей станции.

– Ты через портал? – спросил он ее.

– Конечно, – улыбнулась она. – Одно из преимуществ аэда – бесплатное передвижение в любые места, где есть порталы.

– У нас, у простых смертных, таких преимуществ нет, – улыбнулся он в ответ. – И потому я ни разу не путешествовал по порталам. Даже не представляю, как это.

– А почему? – приподняла она от удивления брови.

– Для меня очень дорого, – искренне, хоть и с заминкой, ответил Ри. – Я ведь не богат. Директор клуба – должность громкая, но попасть в список миллионеров не помогает, по крайней мере, в моем случае. – Он сам не знал, зачем начал этот разговор о деньгах, ему стало неловко, и он злился на себя.

– Кто без страха и упрека, тот всегда не при деньгах, – процитировала Сафирет откуда-то, улыбнувшись.

Он с благодарностью посмотрел на нее.

– Саф, я бы не хотел, чтоб это была наша последняя встреча. Но у тебя ведь ни телефона, ни рета-почты…

– Я могу дать номер телефона нашей кафедры. Секретарь – универсал, и он передаст мне все, о чем ты попросишь. А еще… – Она немного замялась, но через мгновение решительно продолжила: – А еще я могу дать тебе свой адрес, и ты сможешь посылать мне письма. Аэдическое почтовое отделение Сайтэрры работает быстро.

– Поэтому и марки у них дороже, чем у обычного отделения. Но это не имеет никакого значения, – поспешно добавил Риемо. – Давай и телефон секретаря, и адрес. И… как ты смотришь на Галерею современного искусства госпожи Леннорваль?

– Хорошо смотрю, а что?

– Можно пригласить тебя завтра?

Ее глаза радостно загорелись.

– Конечно! Только, пожалуйста, не очень рано.