Книга Мечей

Потом она сделала шаг, другой, и Горел выкрикнул предостережение – женщина шла прямо к пропасти, которая и была Падением. Она вела себя так, словно его здесь нет вовсе, однако когда он подошел к ней, желая остановить, она оттолкнула его, не сердито, но так, как избавляются от чего-то слегка раздражающего.

Приди… приди…

На мгновение Призыв стал слышен так отчетливо, что едва не заглушил все чувства Горела. Он чересчур поздно увидел, что женщина встала на край скалы. Потом она сделала еще шаг – и исчезла.

Горел подполз к краю и глянул вниз. Он увидел, как она падает. Падала женщина неизящно, просто падала, пока ее не подхватила вода и не скрыла из виду.

Горел из Голириса долго оставался на краю Падения, и мысли его были тревожны. Но он не бездельничал. Закончив, он спустился по Тропе и вернулся в гостиницу, где его ждали спутники. К тому времени уже наступила ночь. Звезды светили холодно и равнодушно, воздух полнился запахом «черного поцелуя». Он вдруг понял, что с момента приезда в город ему не требовалась доза. Наркотик был повсюду вокруг них, природный и изобильный, как вода.

Он понял также, что все здесь в таком же рабстве у «черного поцелуя», как он.

Никто не знал, когда возник город и прыгнул в ревущие струи первый человек. Город рос, и бог рос вместе с ним. Город процветал, и бог тоже. Они питались друг другом.

А теперь кто-то хотел, чтобы бог умер.

Когда он вернулся, Мозер и Девлин были готовы. Слов не требовалось. Все трое были вооружены.

Они осторожно выскользнули наружу, и только пролетающая цапля видела, как они шли по улицам.

12

Позже, когда он бежал, а Девлин лежал в канаве с вышибленной половиной мозга, а Мозер на четвереньках пытался отползти от Говорящего-с-Водой, его тоже никто не видел. Добрые жители Водопада знали, когда нужно запирать двери и закрывать ставни, и в городе, погруженном в лунный свет, царила тишина.

Дело было дохлым с самого начала. Сам воздух города говорил о том, что это чистое безумие.

Тем не менее они пошли.

Через мост в храмовый комплекс.

Где пахло благовониями и пели жрецы.

Где утки и гуси собирались в каналах, в которых лежат мертвецы.

Они углубились в храм в поисках внутреннего святилища.

Послушница с ангельской улыбкой поливала лилии. Мозер застрелил ее, и выстрел гулко разнесся по всему острову…

Когда появились два других послушника, моргая, чтобы разогнать сон, Девлин застрелил их.

Синий образ был там, где, как и сказал Мозер, ему полагалось быть.

Маленькое бесформенное изображение, смутно напоминающее фигуру человека, могло быть и изображением водопада.

Трое направились к образу.

И тогда появились Говорящие-с-Водой. Жрецы бога Водопада. В просторных белых одеяниях, с водяными цветами в волосах. Глаза у них были совершенно пустые, и двигались они абсолютно одинаково. А в руках держали ледяные мечи.

Губы их шевельнулись одновременно и одинаково, словно говорил лишь один:

– Не укради.

– Да пошли вы! – сказал Девлин и начал стрелять. Ледяные клинки задвигались с идеальной слаженностью, отражая выстрелы. Девлин с воплем ярости снял со спины дробовик и выстрелил раз, и другой, пока не попал в живот одному из Говорящих. Тот упал на землю, но губы его продолжали шептать синхронно с другими:

– Не укради!

Горел и Мозер разошлись в стороны, и тогда-то Горел увидел трупы. Они поднимались из воды, из канала. Вначале один, потом другой, и еще. Люди, эбонги, два мерлангаи, авианин, стряхивающий воду с перьев. Тела их превосходно сохранились в воде. Теперь их глаза открылись, единая сила оживила их, и они, погружая руки в канал, доставали оттуда ледяные мечи. И теснили троих незваных пришельцев.

– Вы принесли мечи? – завопил Девлин. – Что такое эти проклятые мечи против пуль?

Горел выстрелил. Он стрелял спокойно, методично, бесстрастно. Это был своего рода научный эксперимент, вопрос соотношения сил, а не крови. Эти существа из воды когда-то были живыми, но сейчас – нет, а трупы – всего лишь трупы. Он стрелял не для того, чтобы убить, а чтобы разрушить, стрелял по черепам, по коленным чашечкам, по костлявым пальцам, стрелял, чтобы лишить их способности действовать, а если удастся – уничтожить. Он был хорош в своем деле. А иначе он не смог бы выживать так долго. Может, он и не был лучшим – существовало множество рассказов о легендарных стрелках, таких как Шестипистолетный Смел из Верхнего Кидрона или И-Шэн Непобедимый, который убил морского змея Ога, или волшебник Дер Флигенмелькер, который собирал головы врагов, и эта груда черепов, по слухам, ко времени его исчезновения поднялась выше горы, – но все это были только легенды, истории, которые приглушенными голосами рассказывают у бивачных костров. Из далекого прошлого, а Горел – из настоящего. Сейчас он был лучшим и должен был остаться лучшим, пока кто-нибудь не застрелит его, если сможет. Он не собирался уступать.