Книга непокоя

Относительно тоски я вспомнил, что хотел у Вас кое-что спросить… Видели ли в одном из прошлогодних номеров «Орла»[67] мой отрывок под названием «В лесу отчуждения»? Если нет, сообщите, я Вам его отправлю. Я крайне заинтересован в том, чтобы Вы ознакомились с этим текстом. Это единственный мой изданный текст, в котором я превращаю тоску и грезу, бесплодную и утомленную самой собой настолько, что она начинает грезить о себе, в мотив и в сюжет. Не знаю, понравится ли Вам стиль, которым текст написан: это сугубо мой стиль, здесь многие мои друзья в шутку называют его «чуждым стилем», потому что он проявился в этом тексте. И говорят о «чуждом говорении», «чуждом письме» и т. д.

Этот фрагмент относится к одной моей книге, в которую входят и другие написанные, но не изданные фрагменты; но до ее завершения еще далеко; эта книга называется «Книга непокоя» по причине беспокойства и неуверенности, которые являются ее преобладающими чертами. В опубликованном фрагменте это чувствуется. То, что внешне кажется простой мечтой или сном, в повествовательной форме — это ощущается в ходе чтения и должно, если я хорошо написал, ощущаться на протяжении всего чтения — становится воображаемой исповедью бесполезности и болезненной и бесплодной ярости мечтания.

* * *

Письмо, адресованное Арманду Кортешу-Родригешу[68]

, от 2 сентября 1914 года:

Я не написал ничего такого, что стоило бы Вам отправлять. Рикардо Рейш[69] и Алвару[70] футурист молчат. Каэйру учинил несколько строк, которые, возможно, найдут прибежище в какой-нибудь будущей книге… Я в основном занимаюсь социологией и непокоем. В. полагает, что последнее слово относится к его собственной «книге»; действительно, я создал несколько страниц этого нездорового произведения. Так что работа продвигается сложно и извилисто.

* * *

Письмо, адресованное Арманду Кортешу-Родригешу, от 4 октября 1914 года:

Я не отправляю Вам и другие мелкие вещи, которые написал в эти дни. Одни не очень достойны того, чтобы их отправлять; другие входят в состав «Книги непокоя». Истина в том, что я открыл новый жанр — паулизм…

Мое нынешнее состояние духа — глубокая и спокойная депрессия. Я уже несколько дней нахожусь на уровне «Книги непокоя». И кое-что для этого произведения я написал. Даже сегодня я написал почти целую главу.

* * *

Письмо, адресованное Арманду Кортешу-Родригешу, от 19 ноября 1914 года:

Мое состояние духа заставляет меня сейчас работать довольно много над «Книгой непокоя» без моей на то воли. Но это все фрагменты, фрагменты, фрагменты.

* * *

Письмо, адресованное Жоао Гашпару Симоешу[71], от 28 июля 1932 года:

Изначально я намеревался начать издавать свои произведения с трех книг в следующем порядке: «Португалия», небольшая книга поэм (всего их 41), второй частью которой является «Современное португальское море»; «Книга непокоя» (Бернарду Соареш, но косвенно, ведь Б. С. — не гетероним, а литературный персонаж); «Полное собрание поэм Алберту Каэйру» (с предисловием Рикардо Рейша и «Заметками в память об Алвару де Кампуше» в качестве послесловия). Позже, на следующий год, последовал бы «Песенник» (или какое-нибудь другое название, столь же невыразительное), один или вместе с какой-нибудь другой книгой, в котором я бы объединил (в Книгах с I по III или с I по V) различные разрозненные мои поэмы, которые невозможно классифицировать иначе как посредством такого невыразительного метода.

Однако обстоятельства складываются так, что в «Книге непокоя» многое нужно уравновесить и пересмотреть; по моим расчетам, это займет не менее года. Что же до Каэйру, то я пребываю в нерешительности…

* * *

Письмо, адресованное Адольфу Казаишу Монтейру[72], от 13 января 1935 года: