Книга отзывов и предисловий

Проблема автоматизма, скрывающегося за звуковой алхимией («Ну-ка, отвечай, родная речь! / Вечно отвечай, автоответчик…»), мучительна, от нее хочется отделаться; не случайно на обложку вынесен верлибр, почти издевательски описывающий стихотворение: гронасовская тяга к автоописательности здесь делает кувырок, применяет запрещенный прием, чтобы не сорваться в пропасть.

В «Сиренах Титана» Воннегута описана армия, в которой солдатам время от времени стирают память. Зная об этом, двое героев составили письмо, которое они после каждой такой процедуры отыскивают: в этом письме коротко изложено все, что им нужно знать о себе и о мире. Стихи из «Краткой истории внимания» напоминают такое письмо: в какое бы головокружение иногда ни ввергала говорящего круговерть звука, ей приходится доверять – и научиться извлекать оттуда все необходимое даже после того, как ты забыл и начал быть заново:

Сотри свой след и вотСмотри под фонаремНа то как снег идетИли как мы умремВзойди на эшафотСугроба. Вот лунаУже веревку вьет

Из голубого льнаСтой под огнем зимыПрими ее пожарПошарь в ее золеТам в ледяном теплеЛежит письмо тебеЛежит письмо тебе

«Ты» в поэзии – амбивалентное слово; внутреннее «я» под ним подразумевается гораздо чаще, чем некий внешний адресат, читатель. Но многозначность – ключевая черта экономных гронасовских текстов, и письмо «тебе» вполне может быть адресовано многим. Если сегодня «Краткая история внимания» не производит такого же ошеломляющего впечатления, как когда-то «Дорогие сироты,», то причина у этого только одна. Тогда Гронас был один – сейчас выросло поколение, которое у него училось: «Сироты» растворились в новейшей русской поэзии и изменили ее свойства. Но производитель этого химического вещества не потерял ничего из своего умения, не забыл ни одного секрета – или, если забыл, сумел себе напомнить.

Вадим Калинин. Стихи, написанные на пляже. Ozolnieki: Literature Without Borders, 2019

Горький

Несколько лет назад Вадим Калинин, один из основателей «Вавилона» и известный (в том числе злоязычием) ЖЖ-юзер krasnaya_ribka, уехал в Таиланд – и совершенно естественно, что его поэтика вслед за биографией претерпела излом. Новая книга самим названием транслирует, казалось бы, расслабленность – но ведь пляжная жизнь может быть и активной, причем речь необязательно о спорте. Пляж – пространство созерцания, обнажения и в то же время независимости, особенно если это не какая-то курортная толкучка, а место уединенное. Пляж – то, что под мостовой, глупые камни которой можно разбросать без намерения их впоследствии собрать. Что-то такое проделывает Цинциннат Ц. в финале «Приглашения на казнь». Та реальность, которая после этого наступает, в стихах Калинина понимается как дар Небес:

Благословен человек,Дописавший отрывок кодаИ бредущий задумчивоВдоль базальтовых валунов,Чтобы нырнуть в тяжелую,Вздымающуюся воду,Открыть в глубине глаза

И увидеть живое дно.

Впрочем, к чувству благодарности порой примешивается чувство недоумения оттого, что была возможна какая-то другая, гораздо худшая жизнь:

Не смешивай память мертвую и живую,Не строй планов длинней,Чем прогулка до кабака.Помни, что люди из твоего прошлогоБольше не существуют,А люди из будущегоНе существуют пока.

Никогда не произноси слово «бизнес»С серьезным видом,Не думай о деньгах,Когда разглядываешь облака,Никогда не имей того,Что можно случайно выдать,Пей больше зеленого чаяИ кокосового молока.

Очень простой рецепт – но книга Калинина как раз построена на обыгрывании тривиальности: блаженная и простая жизнь возможна в местах, которые кажутся экзотическими и, по большому счету, отсутствуют в русской литературной традиции. Калинину удается ускользнуть и от мороков прошлого, и от коммерческих штампов типа «Баунти – райское наслаждение». Окружающий мир он без обиняков награждает элементарными эпитетами: «красивое», «прекрасное». Этим, подразумевается, все сказано; если надо объяснять, то не надо объяснять.