Совсем недавно психологи начали замечать, что во время травм люди замирают как физически, так и эмоционально. Движение выводит нас из этого состояния. Оно восстанавливает свободу воли, создавая у нас ощущение, что мы действуем в соответствии с нашей ситуацией; оно питает принадлежность, вводя нас в контакт с новыми людьми; оно дает возможность следовать идеалам, предоставляя нам то, на чем мы можем сосредоточиться. Трио исследователей из Нью-Гэмпшира расспрашивали людей о памятных событиях в их жизни. Процесс движения вызывал в два раза больше воспоминаний, чем сопоставимый опыт в состоянии покоя. Вот их объяснение: каждый раз, когда мы двигаемся, мы осматриваем свои владения, перебираем старые воспоминания, восстанавливаем связь с вехами смысла, которые, возможно, забыли.
Безусловно, некоторые из наших шагов, особенно в начале трансформации, тяготеют к обособлению: Майкл Хебб забирает только свои клюшки для гольфа и переезжает в дом на колесах за пределами Портленда после своего унизительного провала в качестве ресторатора; Амихай Лау-Лави переезжает в хиппи-поселок в израильской пустыне Негев после того, как совершил признание в том, что он гей, перед членами своей ультрарелигиозной семьи. Но большее количество, как правило, символизирует исцеление. Они являются знаками – драматическими видимыми общедоступными символами того, что мы переворачиваем страницу в прямом и переносном смысле и обосновываемся в новом ментальном пространстве.
Некоторые шаги мы совершаем по личным причинам. Кэролайн Грэм, пройдя курс психотерапии после распада второго брака, построила домик на дереве на заднем дворе своего дома в центральной Флориде. «Он располагался на старом дубе, окна были без стекол, с одними сетками. Я сдала свой дом в аренду и переехала в домик на дереве. У меня был свет, замечательная проточная вода, я пользовалась туалетом на улице».
Иные мы предпринимаем по медицинским показаниям. Эрик Вестовер, переживший кризис своего брака после аварии, лишившей его обеих ног, переехал в дом в стиле ранчо в Гранд-Рапидс, в котором ему было легче ориентироваться. «После всего, что произошло, моей жене очень хотелось совершить переезд самостоятельно. Мы наняли пару рабочих, которые помогли нам с мебелью, но все остальное сделали сами. На это у нас ушло шесть недель. В итоге мы сказали: “
Отдельные шаги мы совершаем в связи с работой. Дженни Винн, после того как ее повысили до старшего пастора своей церкви в Оклахома-Сити после смерти предшественника, взяла отпуск и попросила церковный совет отремонтировать и перекрасить в ее отсутствие ее новый офис, чтобы, когда она приступит к своим обязанностям в качестве первой женщины – духовного лидера, общине было легче принять ее в этой новой роли.
Другими мы занимаемся по семейным обстоятельствам. Ян Эгбертс, став отцом-одиночкой после самоубийства жены, оставил свою работу в качестве генерального директора публичной компании в Нью-Джерси и перевез троих своих сыновей в свой родной Амстердам. «Я сказал: “Почему бы нам не начать все сначала в Голландии?” Им понравилась идея, у них были очень близкие отношения с моей матерью, поэтому мы сдали в аренду наш дом, некоторое время жили в пансионе, а потом наконец построили собственный дом».
Но в некотором смысле все перемещаются по одной и той же причине – из-за необходимости сменить обстановку, создать новый контекст для своей жизненной истории. Халика Баки, оставившая своего мужа и духовный центр, который они строили в сельской местности Орегона, отправилась в вижн квест
Откройте второй глаз