Книга утраченных имен

– Жаклин, запомни, – мягко и спокойно сказал ей Реми. Тон, каким он это произнес, не выдал того беспокойства, которое он наверняка испытывал, – не нужно бояться людей в форме. Они наши друзья.

У солдата никак не получалось зажечь спичку на холодном ветру. Реми с легкой улыбкой отпустил руку девочки, которая тут же схватила за руку Еву, подошел к солдату и вытащил из кармана пальто спичечный коробок. Он зажег одну и прикрывал ее ладонью, пока солдат не раскурил сигарету.

Немец – блондин с мальчишеским лицом – кивнул Реми в знак благодарности, а потом – Еве.

– Danke, – сказал он, а затем быстро добавил с виноватой улыбкой. – Э-э, merci.

Реми вернулся к ним и обнял Еву за плечи небрежным жестом, словно проделывал это уже тысячу раз.

– De rien

[21], – ответил он.

Солдат ушел, и Ева облегченно вздохнула.

– Так это ты делал им документы? – шепотом спросила она у Реми, кивнув в сторону детей.

– Да, но у меня никогда не получалось так, как у тебя. – Она почувствовала, как его губы расплываются в улыбке, когда он прошептал ей на ухо: – Вот видишь, теперь я это признаю. Так что я рад, что ты привезла другие документы. – Он сделал паузу, а затем добавил: – Я просто очень рад тебя видеть.

– Я тоже, – прошептала она, а когда он снова наклонился к ней и их губы слегка соприкоснулись, ей захотелось, чтобы это мгновение никогда не кончалось. Но она знала, что они должны войти внутрь, покормить и успокоить детей перед ночной поездкой.

– Пойдемте, мои милые, – сказала она, с улыбкой поворачиваясь к детям. – Давайте найдем место, где можно посидеть.

– Я ненадолго вас покину, – тихо сказал Реми. – Нужно сначала избавиться от документов.

– Каким образом ты это сделаешь?

При виде знакомой улыбки ее сердце оттаяло.

– В домике начальника станции всегда горит камин. Работники вокзала часто греются около него. Случается так, что там никого не бывает, а дверь не заперта. Так что я сейчас отлучусь ненадолго, чтобы поярче разжечь им огонь.

Через пять минут Реми нашел их на второй платформе. Они собрались все вместе, как и полагается настоящей семье, и попытались согреться. Ночь была морозной, а платформа не отапливалась, и, когда они разговаривали, все слова повисали в темном воздухе облачками белого пара.

– Что ты здесь делаешь? – шепотом спросила Ева, пока дети ужинали белым хлебом и сыром, которые Реми извлек из кармана пальто.

– Я мог бы задать тебе такой же вопрос. – Его теплое дыхание касалось ее уха, ей хотелось прижаться к нему покрепче, закрыть глаза и притвориться, будто они – двое влюбленных, которые едут куда-то по своим делам. Но нельзя было терять бдительность: в любой момент могли появиться немецкие солдаты или придирчивые французские жандармы.

– Наша ячейка провалена, – проговорила она. Реми кивнул, и Ева поняла, что он уже в курсе дел. – Отец Клеман попросил меня помочь перевезти детей и сказал, чтобы я потом осталась в Швейцарии. – Даже теперь, когда она просто рассказывала о случившемся, Ева чувствовала себя виноватой, что оставляла свой пост, отказывалась от дела, ради которого так усердно работала.

Лицо Реми выражало спокойствие, будто он испытал долгожданное облегчение. Он покрепче прижал Еву к себе:

– Слава богу, они наконец-то послушали меня.

– Это ты убедил их в том, чтобы я уехала? Но, Реми, мое место здесь! Во Франции. Я должна работать дальше.

– Ты должна прежде всего позаботиться о своей безопасности. – Когда он обернулся к ней, в его глазах стояли слезы, и она с трудом удержалась, чтобы не наклониться и не поцеловать его. – Ты достойна того, чтобы дожить до старости, воспитать детей и внуков и быть счастливой. А если ты не уедешь сейчас, ничего этого может не случиться.

– А как же ты?

Он ответил не сразу:

– Я останусь здесь, Ева. Но я не смогу делать то, что должен, пока не буду знать, что тебе ничто не угрожает.

– Реми, как же ты не понимаешь? Я чувствую то же самое. Я не могу сейчас просто взять и сбежать.

– Тебе необходимо исчезнуть. Ева, сейчас ты находишься у всех на виду. Я – другое дело. Я скрываюсь в лесу вместе с товарищами. И мы вместе ведем подрывную деятельность против немцев.

– Я тоже могла бы жить там, – негромко сказала она. – Им ведь все равно нужны поддельные документы.

Он коснулся пальцами ее лица:

– Каждые несколько дней мы меняем местоположение. И в любой момент готовы скрыться. Мы не можем допустить, чтобы ты со всеми своими материалами находилась среди нас. Кроме того, наша борьба уже не та, что прежде. Речь уже не идет о Сопротивлении, которое только помогало людям перебираться через границу. Мы ведем с немцами настоящую войну.

– Реми…

– Как только дети будут в безопасности, мы приступим к следующему этапу. – Он замолчал и одними губами, едва слышно прошептал: – Мы вооружаемся, Ева. Поддельные документы больше не нужны.

Она закрыла ладонью рот:

– Но это же так опасно.

– Другого пути нет. Мы должны спасти Францию, а возможно, и весь мир. Если мы выгоним немцев, переломим ход этой битвы, у человечества будет шанс на спасение.

Ева покачала головой: