Коко

– Том мой сын, и я люблю его, но не могу сказать, что все в нем мне по душе. Впрочем, Томми плевать, нравится он вам или нет. Он из тех, кто спит и видит заполучить то, что ему причитается. Что же до Тины… Он уехал, уехал с концами, как, наверное, и положено сыновьям. Вы, молодые люди, знали его лучше, чем я, и потому мне захотелось немножко побыть с вами, только с вами двумя.

Майкл почувствовал неловкость. Биверс скрестил ноги, затем опять распрямил их.

– Я хочу понять его, – продолжил старик. – Помогите мне понять его. Что бы вы ни поведали о нем – ничто меня не испугает. Я готов выслушать все.

– Он был хорошим солдатом, – сказал Биверс.

Старик опустил глаза, борясь с охватившими его чувствами.

– Послушайте, – заговорил он. – По большому счету, все это своего рода загадка. Вот что я вам скажу, лейтенант. Эта земля здесь – мой дед пахал ее, удобрял и наблюдал за тем, что делает с ней погода, всю свою жизнь. И отец мой занимался тем же, и я – тоже, вот уже почти пятьдесят лет. В Томми никогда не было той любви к земле, без которой нельзя заниматься нашим делом, да и Тино в упор не видел ферму: взгляд его всегда был устремлен на то, что окружало ее, – на внешний мир. Последний раз, когда мое имя упомянули в газете Милбурна, меня назвали застройщиком. Никакой я не застройщик, но я и не фермер. Я сын фермера, вот кто я. И это чертовски хорошо – быть им. – Старик посмотрел прямо в глаза Майклу, и тот ощутил, будто через него проходит целый поток теплых чувств. – Тину призвали. Томми тогда возрастом не вышел, чтобы попасть в армию, а Тина ушел на ту войну. Мальчиком – красивым мальчиком. Не думаю, что солдатом он был хорошим. Но к жизни Тина был готов. А когда вернулся, он уже не знал, кто он такой.

– И все же я повторю: солдатом он был хорошим, – сказал Биверс. – Он был мужчиной. Вы можете им гордиться.

– А знаете, что говорит мне о том, что Тина был мужчиной? То, что он оставил свое имущество тому, кто этого заслуживал. Томми все рвался подать в суд, но я его отговорил. А еще я беседовал по телефону с той девушкой. С Мэгги. Она мне понравилась. Она поняла, что у меня на уме, еще до того, как я начал разговор. Мужчина встретит такую женщину в жизни, только если повезет. Знаете, ее ведь тоже чуть не убили, – он покачал головой. – Ох, что-то я распустил язык, а вам, ребята, слова не даю сказать.

– Тина был хорошим человеком, – сказал Майкл. – Надежным и великодушным. Никогда не пустословил и любил свое дело. Война больно задела всех, кто в ней участвовал, но Тина вышел из нее лучше многих.

– Он собирался жениться на Мэгги?

– Возможно, – ответил Пул.

– Надеюсь, она вышла бы за него.

Майкл промолчал, видя, что у старика на языке уже следующий вопрос.

– А что с ним там случилось? Почему он должен был бояться?

– Он просто был начеку, – ответил Майкл.

– Это было похоже… похоже на то, как будто он знал, он ждал нападения. И был готов к этому, – отец Тины вновь устремил на Пула прямой взгляд. – Мой дед дал бы на лапу тамошнему полицейскому, вывел бы убийцу в поле и забил бы его до смерти. Или, по крайней мере, наверняка бы обдумал такой вариант. У меня даже поля больше нет.

– Я бы сказал, давать на лапу лейтенанту Мерфи рановато, – заметил Биверс.

Старик сложил руки на коленях:

– Я думал, Мерфи говорил с вами там, на Плэзант Хилл.

– Прошу прощения, – сказал Биверс. – Мне надо в туалет.

Отец Пумо откинулся на спинку стула и проводил взглядом Биверса. Оба мужчины слышали, как он повернул по коридору налево, в сторону гостиной.

– Тина недолюбливал этого парня.

Майкл улыбнулся.

– Он любил вас, доктор. Могу я называть тебя Майклом?

– Да, пожалуйста.

– Сегодня утром полиция арестовала мужчину – это сообщил мне Мерфи, как только приехал сюда. Его личность пока не установлена. Как бы то ни было, они думают, что это он убил моего мальчика.

Вскоре они покинули кабинет и вернулись в гостиную. Множество родственников окружили Уолтера Пумо и громко заговорили с ним все сразу. Джуди хмуро взглянула на Майкла из другого конца комнаты, где беседовала с мужчиной постарше.

Гарри Биверс ухватил его за локоть и потянул в сторону арки входа. Пытаясь скрыть, что встревожен и расстроен, он был так напряжен, что, казалось, едва смог нагнуться к уху Майкла. Он зашептал:

– Все плохо, Майкл. Они взяли его! Он признался!

Поверх синего в полоску плеча Гарри Майкл увидел лейтенанта Мерфи, приближающегося к ним через комнату.

– Кто, Спитальны?

– Кто ж, на хрен, еще?

Лейтенант Мерфи подошел уже достаточно близко, чтобы окинуть обоих доверительным, почти заговорщическим взглядом, равносильным приказу.

– Все, уймись, – сказал Майкл.

Мощный полицейский остановился рядом с ними.

– У меня для вас хорошие новости. Если, конечно, вам уже не сообщил их мистер Биверс.

– Я ничего не говорил, – сказал Биверс.

Мерфи смерил его снисходительным взглядом:

– Сегодня утром мы получили достаточно приемлемые признательные показания. Я еще не видел подозреваемого, потому что как раз ехал сюда, когда его задержали по другому обвинению. В процессе допроса он признался.