Колея к ржавому солнцу

На полпути между Роттердамом и Амстером небо вдруг расчистилось, и над уходящими вдаль, до самого горизонта, теплицами, где росли клубника и конопля, как бензин, вспыхнул алый закат. Потом бесшумно упали, сомкнулись североевропейские зимние сумерки. Что там происходило, в их толще, было не видно, но, когда Жека вышел с Централ Стейшн, стало ясно, что через город придется топать под библейским ливнем.

Накинув на голову капюшон, он добрел до ближайшей сувенирной лавки и встал под маркизой с надписью: «I Amsterdam», надеясь переждать особо яростный приступ безжалостного дождя. Рвущийся с цепи ветер набрасывался на раскрытые зонты, выворачивая их потрохами наружу. Выло море внутри. Свет от витрины, превращая Жекино лицо в подобие витража, шифровал проступавшие на нем эмоции. Он смотрел, как французские туристы выбирают себе сувениры, и ощущал удары сердца, слетающего с катушек то ли от амфетаминового отходняка, то ли еще от чего…

Слева над домами торчал готический шпиль Ауде Керк – церкви, расположенной прямо в Красных Фонарях. Странное соседство, что ни говори. Он вдруг вспомнил финскую девушку, которая слала ему эсэмэски из Хельсинки. Чувствует он к ней что-нибудь, кроме симпатии? Как он умудрился застрять в этой пищевой цепочке между Настей, Лукасом и Анникки? Прямо какой-то гребаный интернационал.

Французские туристы, набравшие разноцветных деревянных тюльпанов и солонок и перечниц в форме членов, столпились у входа в лавку, не решаясь выйти под дождь. Загомонили по-своему. Один из них, пожилой дядечка с проседью, посмотрел на Жеку и спросил:

– Месье, коман тале ву? (Как ваши дела?)

Жека на секунду прикрыл глаза, попытался вспомнить что-нибудь по-французски и ответил:

– Комси-комса. (Так себе.) Я дерусь просто потому, что дерусь…

И шагнул из-под маркизы под дождь, весь такой джедай.

С площади Дам свернул на разукрашенную новогодними огнями Кальверстраат, яркие витрины которой заманивали скидками. Вода капала с капюшона на лицо. Только что с того, если сердце нарезано кусочками, как строганина. Куда он идет? Глупый вопрос. Будто у него есть другой вариант? Жека потрогал лежащие в кармане ключи от квартиры в ДеПайп. Что теперь ему делать?.. Кажется, гордость или смерть – это не про него.

Перейдя по мосту через Принсенграхт, он свернул налево и, пройдя метров сорок вдоль канала, остановился перед вывеской знакомого кофешопа «Easy Times».

«Легкие времена»? Хотелось бы.

Жека постоял секунд десять и решительно вошел внутрь. Сладкий запах легалайза, витавший в полумраке. Сидящие за низенькими столиками посетители мастерили самокрутки, попивали из высоких прозрачных бокалов колу и заваренные в кипятке листья конопли – беспонтовый «каннабис энерджи». По экрану большой ЖК-панели, настроенной на «Нэшнл Географик», беззвучно скакали казавшиеся объебошенными сурикаты, а из колонок, спрятанных по углам, играл вкрадчивый даунтемпо. Жека заказал у барменши американо, расплатился. Пока девушка варила кофе, отошел к вачмайстеру, немолодому худощавому дядечке в очках с круглыми линзами, которые порой придают интеллигентам вид матерых убийц и наоборот. Когда драгдилер взглянул на Жеку через свои стекла, тот подумал, что голландец сейчас отмочет что-нибудь эдакое, что-то вроде: «Захоти сатана поставить род человеческий на колени, то, верно, придумал бы наркотики».

С чашкой кофе, с бесплатными печеньками (каждая завернута в свой фантик) и с граммом шмали Жека присел за свободный столик. Взять и убиться ганжей так, чтобы не успела доехать неотложка. Грамма, конечно, не хватит, но всегда можно повторить. Вачмайстер на месте до… Ага, до часу ночи. Времени хватит. И немного денег еще есть. Жека отпил горячий кофе из чашки и потянулся за папиросной бумагой.

* * *

К кому-то скорая точно опоздает. Он разглядывал застрявшую в сугробе «газель», возле которой неторопливо расхаживал мужик в лыжной куртке, надетой поверх голубого халата. Красный крест на выкрашенном в белый цвет борту машины, казалось, взывал о помощи. «Гуд джоб – гуд карма!», – вспомнил Жека амстердамских буддистов в «конверсах» с Бэтменом. Да и все равно не проехать, «газель» загораживала дорогу. Жека оставил «опель» метрах в десяти от неотложки, на небольшой ледяной площадке, слегка припорошенной снегом. Тут они, если что, смогут разъехаться.

– Парень, помоги вытолкать машину! – увидев приближающегося к «газели» Жеку, высунул из кабины голову немолодой патлатый водитель с темными кругами под глазами и с зажатой в зубах сигаретой. – Встряли тут…

– Вижу, – кивнул Жека, переводя взгляд с водителя на высокого небритого санитара, топтавшегося рядом. – Сильно засели?

– Да не особо, – махнул рукой водитель.

– Сейчас еще народ подойдет, помогут, – добавил санитар, похожий на отставного спивающегося баскетболиста.

– Ага, – снова кивнул Жека. – Лопата есть? – и почему-то подумал: «А где у них врач?»

– Есть, – выплюнул сигарету водитель. – В фургоне, сзади надо открыть.

– Только осторожнее, – произнес санитар.

– Володя, так ты покажи ему! – сказал санитару водитель. – А то стоишь, смотришь…