Колея к ржавому солнцу

Он всю жизнь работал плотником в ЖЭКе, устанавливал жильцам дверные коробки и менял оконные рамы. Некоторые, особо благодарные, давали на чай четвертинку или поллитру. Отец никогда не стеснялся выпивать, хотя делал это по поводам и знал меру, но с развалом Советского Союза начал уходить в запои. Будто вместе с распадом страны, в которой он жил, развалились на куски его ответственность и воля. Пил по неделе. Мать пыталась привести его в чувство, просила и угрожала, он внимал, соглашался, но через пару недель, после какой-нибудь «халтуры», снова уходил «на глубину». Наверное, для того, чтобы ее мужику доставалось меньше, мать стала поддавать вместе с ним. Оказалось, что ей нельзя было пить категорически. Пьяная, она вела себя безобразно. Ругалась с отцом, ругалась с соседями, ругалась с учителями своих детей, ругалась с самими детьми. Макс тогда брал напуганного Тима и уводил к бабушке. Видя творившееся безобразие, за дело взялась Полина Ивановна, для начала поколотив пьяных сына и невестку палкой-«батогом». На месяц или полтора это помогло, но потом наступил Новый год, который родители, не просыхая, праздновали до конца января. Тим, стесняясь соседей, тайком выносил из дома и выкидывал на дальнюю помойку пустые бутылки. Иногда мать с отцом на несколько дней пропадали из дома, и тогда за старшего оставался Макс. В конце концов бабушка, почти ни на что не надеясь, чуть ли не за руки отвела родителей на собрание, как она их назвала, «пробующих алкашей». В смысле, пробующих вылечиться. Что-то вроде анонимных алкоголиков. Там их и подцепил на крючок Кравец.

Сначала бабушка обрадовалась, что родители Тима и Макса перестали пить, взялись за ум, принялись усердно работать и не менее усердно продолжили посещать собрания – только уже не «пробующих алкашей», а те, которые проводил Кравец, вербуя свою паству. «Впереди Война, – говорил он, – и нужны божьи Воины Светлых Дней – мытари, которые знают, что такое страдания». Родители стали приносить домой брошюрки дорогой финской полиграфии, пытались что-то рассказать детям и бабушке. «Из огня да в полымя, – ворчала Полина Ивановна и прогоняла сына. – Иди лучше парням денег на ботинки новые принеси».