Колея к ржавому солнцу

Конечно, брат мог знать, где или у кого спрятан ключ. Или тогда ковчег еще не закрывали на замок? Непонятно… Каким образом Тиму теперь туда залезть?

Попробовать все-таки добраться до люка? Как?

Лестница, неожиданно сообразил мальчик. Ведь есть же у этих Светлых Рыцарей лестница. Где только ее искать? В сарае с инструментами, решил Тим. Где же еще? Там, среди всяких косилок, молотилок и лопат…

Лопат…

И Тим вдруг понял, что он все-таки сошел с ума, как дедуля из «Двенадцати стульев». Сошел, но решил эту систему уравнений.

* * *

«Работа… Есть работа…» – последние слова умирающего Макса. Тогда Тим решил, что брат имел в виду, что придется поработать, чтобы найти спрятанные на какой-то лодке деньги.

Не исключено, конечно, что и так.

Но сейчас Тим вспомнил, как Ромка, рассказывая им про знаки хобо, упомянул один – изображение лопаты. И назвал его – «Есть работа».

Слова, которые затем повторил Макс.

Работы в этом поселке много, но место, так или иначе связанное с лопатами, всего одно. Сарай, в углу которого, будто наказанные дети в тщетной попытке согреться, прижались друг к другу промерзшие инструменты. Не лодка. Но имеет ли смысл цепляться к словам, произнесенным умирающим человеком? Кто знает, с какой силой закоротило в его мозгу напуганные приближающейся смертью нейроны? И если разобраться, инструменталку все же можно отнести к «на лодке».

Тим думал, не замечая, что его ноги сами по себе куда-то идут. Внезапно он обнаружил себя перед сараем, где тем давним летом у Лодочников хранился инвентарь. Дверь, как и несколько лет назад, все так же беззаботно запиралась на грубо выструганную вертушку. Тим повернул ее вертикально и с усилием потянул дверь из потемневших досок.

С прошлого раза, когда мечтающий о выпивке мужичок убирал сюда лопату, в сарае будто ничего не изменилось. Только исчезли останки мотоцикла, да сейчас на первом плане маячили не штыковые лопаты, а снегоуборочные. Несколько штук образовали плотный строй, обратив к Тиму, словно рыцарские щиты, свои полотна из черного пластика с местами налипшим на них снегом.

«Есть работа…»

Тим шагнул в сумрачное помещение, промороженное, как пакет с пельменями. Когда его глаза адаптировались к темноте, он попытался разглядеть что-то сквозь лес ручек разнообразного инструмента. Где тут можно спрятать… Деньги… А сколько их вообще? Может, это несколько свернутых в трубочку бумажек, запрятанных в щель между половицами? И что, ему весь сарай тогда по досочкам разбирать? Он, конечно, незаметка, но…

Как блесной, Тим зацепился взглядом за…

За газонокосилку, стоявшую в самом углу.

Впавшая в летаргический сон до весны, она молчаливо возвышалась над прочим инвентарем. Возвышалась, потому что стояла на широком ящике, как Тим вспомнил, красного цвета.

В груди мальчишки нехорошо екнуло. На секунду ему стало страшно.

Кажется, вот он, сундук мертвеца!..

Добраться бы теперь до него.

Тим лихорадочно отодвинул ближайшие лопаты, стоявшие на его пути к пожарному ящику. Они начали расползаться, потом с глухим грохотом обрушились на пол. Тим шагнул, споткнулся о ручку одной из упавших лопат. Пытаясь удержать равновесие, ухватился за попавшуюся под руку тяпку. Уронил и ее.

Внезапно в сарае потемнело. Ожили, заплясали тени, отбрасываемые тусклым дневным светом, затянутым сюда с улицы.

Сзади кто-то вошел. Тим испуганно обернулся.

– Ну, конечно, – произнес Жека. – А кто же еще?..

* * *

А затем Настя подсвечивала темноту экраном смартфона, а Тим вместе с еле шевелящимся Жекой разгребал инвентарь и барахло вроде ржавых резьбовых штанг, пытаясь добраться до «сундука мертвеца». Поднатужившись, они спихнули газонокосилку, освобождая пожарный ящик. Тим за ручку потянул крышку вверх. Закряхтел от усилий, но сделал это сам, без посторонней помощи. Откинувшись на петлях, крышка ударилась в деревянную стену, заставив сарайчик содрогнуться.

Ощущая, как его внутри до краев заполняет иррациональный страх, Тим заглянул в распахнутый ящик как в пасть дикого зверя.

– Настя! – позвал подругу Жека. – Подсвети нам!

Девушка пробралась через инструментальный бурелом. Голубоватое, как огонек газовой конфорки, сияние осветило внутренности пожарного ящика.

Он не поверил своим глазам. Потом Тим потрогал то, что увидел.

Так и есть.

Смерзшийся в единый монолит песок, тронутый сединой измороси, наполнявший ящик почти до краев.

Тим обернулся к Насте и потерянно прошептал, не видя ее лица:

– Извините. Я же думал…

– Держи, – Настя протянула мальчику свой телефон, а сама нагнулась и решительно выудила из «бурелома» тяпку с заостренным краем.

Перехватилась поудобнее за ручку, подняла и обрушила тяпку в наполнявший ящик песок. Тим едва успел зажмуриться, когда ему в лицо полетели смерзшиеся колючие комки.

– Отойди, – сказала ему Настя и снова ударила в ящик тяпкой.

На поверхности песка появилась трещина.

Еще несколько ударов – и смерзшийся песочный монолит покрылся сетью крупных трещин. Из него вывалилось несколько крупных комьев. Тим опасливо отвернулся от разлетающегося песка, а Жека стоял рядом безучастным истуканом.

Продолжали раздаваться удары.