Колея к ржавому солнцу

Шум автотранспорта впереди вспорола пронзительная сирена скорой, словно разлегшийся перед телевизором Ленинский перещелкнул канал на «Дежурную часть».

Оказавшись у Инги в квартире, Троцкий больше не вспоминал про метастазы. Девушка, одетая в домашние джинсы и кофту, но остававшаяся при макияже, поприветствовала его, провела на кухню. Теперь она не казалась Костасу такой подавленной, как днем. Грустная, молчаливая – это да, наверное, но не подавленная.

– Есть тушеная картошка с мясом, сейчас разогрею, – сказала Инга, отвернувшись к газовой плите. – Может, хочешь выпить? – обернулась она к Троцкому.

– Да, – кивнул тот. – Выпить обязательно. Горячего чая. Если есть, с лимоном. И таблетку аспирина, а то голова как чужая.

– Что такое? – девушка подошла почти вплотную. – Ты заболел?

Троцкий махнул рукой. Он говорил Инге, что на больничном, но она этого не помнила.

– Уже выздоравливаю, но сейчас немного поприжало… – и замолчал, чтобы не получилось, что он жалуется. – С машиной пока ничего.

Теперь уже махнула рукой Инга.

– Плевать. Как будет… Температура у тебя есть? – она смотрела на Троцкого озабоченно, как любящая жена на прихворнувшего мужа.

– Нет, не думаю.

– Точно? Градусник искать не надо?.. – она положила ему на лоб свою теплую ладонь. – Нормально все… Сейчас ужинаешь, пьешь чай и – в кровать.

Девушка включила чайник, достала из холодильника лимон и корень имбиря на пластиковой подложке. Только Костас смотрел не на имбирь. С внезапно пересохшим ртом он наблюдал, как двигаются ягодицы девушки под тканью порванных на коленях, немного растянутых, но при этом все еще не потерявших вид домашних джинсов.

Пока он ел чуть пересоленную картошку и пил заваренный из пакетика чай, мутный и щиплющий язык от добавленных в него кусочков имбиря, Инга постелила ему в комнате постель. Как оказалось, свою. Сделала это настолько просто и обыденно, что он решил, будто она сама ляжет на диване в соседней комнате.

– Укладывайся, – велела она и, приглушив свет, ушла на кухню, где включила воду и осторожно зазвякала посудой, составляя ее в раковину.

Он улегся, опустил тяжелую голову на подушку и провалился в болезненную полудрему.

Пришел в себя, когда Инга, влажная после душа, вдруг скользнула к нему под одеяло. Поцеловала, а потом выбралась из его сонных объятий, опускаясь губами по его телу ниже и ниже. И то, что было потом, оказалось таким же жгучим, как имбирь, и, несомненно, тоже обладало лечебными свойствами.

* * *

– Не знаю, что делать, – покачала головой Инга, подцепив вилкой картошку.

– Почему? – пожал плечами Троцкий. – Тебе на работу к какому часу? Не опаздываешь еще?.. Вот и иди, дорабатывай неделю. Последний день перед выходными. Я займусь пока машиной.

– Да? И как? Что делать будешь?

Убедительного ответа на этот вопрос у него не было. Звонить Вагону, ехать на Кубинку и продолжать поиски оттуда? Или…

– Столько вопросов… Нужно съездить к хозяину «BMW», врачу, пообщаться с ним, чтобы не удивлялся, если ему позвонят и попросят выкуп за машину. И чтобы сразу же дал нам знать.

– А что, могут позвонить?

– Шансы есть, – кивнул Троцкий и пояснил: – Тачка слишком приметная. А угон явно не под заказ, а больше случай.

– Случай? – удивилась Инга. – Кто-то просто взял и случайно угнал кабриолет?

– Может, он там караулил какую-нибудь тачку, как хищник на водопое, а тут ты появилась… Хотя… – Костас покачал головой. – Не особо подходящее место. И время суток. Они, которые на отрыв работают, предпочитают вечер. Так что это просто случайность.

– Да уж, клевая случайность, – Инга потерла пожелтевшую скулу.

Припухлость на ее лице за ночь вроде бы спала.

– Болит? – спросил Троцкий.

– Немного. Да нормально. Сотрясения нет – уже хорошо. Но приложил он меня знатно.

– Ну, если найдем его… – покачал головой Троцкий. – Сможешь дать сдачи. Нужно попробовать поговорить с этим врачом, чтобы он позвонил вашему боссу, вроде как не может сейчас машину отдать, просит пару дней подождать.

– Это вряд ли, – сказала девушка, вспомнив Зарайского. – Зачем ему это нужно? Он машину отдал, теперь это наши проблемы…

– Рискованная у тебя работа, – заметил Костас. – Не пробовала другую поискать?

– Теперь стоит об этом задуматься, – кивнула Инга. – Могу Павлу позвонить, чтобы он с тобой съездил к хозяину «бэхи». Он знает, где тот живет, и вдвоем вы… Убедительней будете, что ли. Звонить?

– Давай.

– Только, Костя, – через паузу сказала Инга. – Ничего, что я попрошу, чтобы он тебя возле метро подобрал? Не хочу, чтобы он знал… Ну, про нас… Сейчас…

– Да без проблем, – ответил Троцкий, удивившись, как легко далась ему ложь. – Согласен, нечего тут афишировать.

– Спасибо, – улыбнулась Инга и встала из-за стола. – Слушай, куда я сунула телефон? Ты не видел?

* * *

Пушкин, бывшее Царское Село. Самый зеленый и экологически чистый район Петербурга, заваленный сугробами, частично растаявшими в последнюю, только вчера закончившуюся оттепель.

– Он здесь живет, – сказал Павел, заезжая на вычищенную от снега дорожку, ведущую вдоль двухэтажных таунхаусов на пару семей каждый.