Колея к ржавому солнцу

Сзади вдруг надавили на заливистые клаксоны, притормозили. Белый внедорожник, украшенный похабной аэрографией, помигал фарами. Павел не обратил на него никакого внимания.

Костас вспомнил, как в детстве читал фантастическую повесть про подземную лодку – изобретенный учеными механизм, способный перемещаться в толще земли. Он не любил читать, но удивительная идея подземной лодки захватила его и заставила перелистывать страницы взятой у одноклассника книжки. То, как Павел вел сейчас «мерседес», вклиниваясь, вворачиваясь, ввинчиваясь в почти монолитный поток автомобилей, напомнило Костасу эту повесть. Так, наверное, вгрызалась в каменную породу та книжная субмарина… Кругом железо – чужое, безразличное, подчас враждебное. Обступало их, грозило смять в лепешку, покорежить… Одна из причин, по которой Троцкий не покупал машину.

Павел вдруг успокоился, произнес:

– Я худею… Я тебе сейчас так покажу палец, костей не соберешь.

Тот, к кому он обращался, будто услышал через два стекла его тихий голос и сразу отстал.

«Ягуар» впереди свернул направо, потом – еще раз, уже налево. Улицы сузились, но на них стало заметно свободнее. «Мерседес» с Павлом и Троцким догнал белую машину и пристроился сзади. «Ягуар» замигал правым поворотником, притормозил и стал аккуратно вползать на всего пару минут как свободное место между припаркованными у тротуара автомобилями.

– Повезло ей! – проговорил Павел. – А нам где втиснуться?.. Посмотри, туда не воткнемся?

– Точно нет, – ответил Костас.

– Сам вижу! – с раздражением произнес коллектор. – Куда же тут податься?

– Бросай «мерин» так, – предложил Троцкий. – Я покараулю – если что, своей «коркой» посвечу.

– Нет уж, – ответил Павел, проезжая мимо замершего, как спящий хищник, «ягуара». – Пойдем вместе! Две головы лучше. Если что, хоть сразу обе не отрежут. Да и этой… – он кивнул назад, в сторону удаляющегося «ягуара», – нужно помочь. Один я заколебаюсь ее мощи ворочать… Как она, интересно, выбирается из тачки, когда никого рядом нет?

Пришлось проехать почти квартал, прежде чем они увидели перед второсортным салоном красоты с грязными окнами пятачок для парковки.

– Выходи давай, – сказал Павел Костасу. – Иначе потом дверь не откроешь.

Стоя на засыпанном песком тротуаре, он смотрел, как Павел загоняет «мерседес» словно пробку в бутылочное горлышко. Владелица красного «Ниссана-Джук» (туфелька в треугольнике на заднем стекле), засевшая в салоне красоты перед маникюрным столом или в кресле парикмахера, теперь сможет сесть в свою машину только через пассажирскую дверь.

В небе висела бледная, умирающая луна, а с крыш свисали наросшие в оттепель сосульки, похожие на хрустальные люстры, которые все равно не помогут отодвинуть сгущающиеся сумерки.

– Пойдем, – проговорил коллектор, оказавшись рядом с Костасом, и, не оглядываясь на свою машину, зашагал к месту парковки «ягуара».

Идти рядом не хватало ширины тротуара, и Троцкий шел сзади, уткнувшись взглядом в широкую спину Павла, затянутую в черную куртку с желтой надписью «Ferrari».

Девушка, приехавшая на «ягуаре», к его удивлению, уже ждала их в коляске снаружи автомобиля. Впрочем, кто знает, какая у нее степень обездвиженности? Руками она владеет, может, и ноги лишь частично парализованы? Хотя как могут быть частично парализованы ноги? Инвалидная коляска, в которой сидела девушка, не выглядела инвалидной коляской. Скорее, экологичным и эргономичным средством передвижения из далекого будущего. Те инженеры и конструкторы, что не смогли устроиться в фирму, выпускающую эти коляски, теперь занимались более простыми и дешевыми вещами. Самолетами, к примеру.

– Вы куда пропали? – спросила девушка, когда Троцкий и Павел остановились в полутора метрах от нее.

Голос звонкий, совсем неинвалидный.

– Искали, где припарковаться, – хмуро ответил Павел, бесцеремонно разглядывая девушку. – Думали тебе помочь, а ты уже сама выбралась.

– Сама? Еще нет, не выбралась, если ты про это дерьмо с моими потерянными документами. А если про машину, то да, я взрослая девочка. Хоть и в коляске.

Пока она говорила, Костас смог как следует разглядеть девушку, которую до этого видел только с улицы сидящей в салоне «ягуара».