Колесо Времени. Книга 13. Башни Полуночи

Она подъехала к Перрину. За спиной у нее собрались Айз Седай – пешие, как и Хранительницы Мудрости. И ни одной Девы. Где они? Наверное, им велено держаться подальше от судилища. Для Сулин и остальных защита Перрина – долг перед Кар’а’карном, и, если он погибнет, Девы заработают нешуточный тох.

Осматривая лагерь, Фэйли заметила двух гай’шайн в белых одеждах с капюшонами. Они спешили к авангарду войска. Гаул, стоявший рядом с конем Перрина, нахмурился. Одна из женщин – Чиад – с поклоном протянула ему несколько копий:

– Свежезаточенные.

– И свежеоперенные стрелы, – добавила Байн.

– У меня уже есть и копья, и стрелы, – сказал Гаул.

– Да, – в один голос ответили женщины и преклонили колени, протягивая ему свои подношения.

– Зачем это все? – спросил Гаул.

– Мы просто беспокоимся за твою безопасность, – сказала Байн. – В конце концов, ты сам готовил это оружие. – Она говорила искренне, без тени насмешки или лицемерия, но слова звучали покровительственно.

Рассмеявшись, Гаул обменял свое оружие на принесенное женщинами, и даже Фэйли поняла, что улыбается, несмотря на волнение – ведь день предстоял нелегкий. Правила взаимоотношений у Айил сложны и причудливы. Временами, когда гай’шайн пытались угодить Гаулу, он огорчался, а поступки, на первый взгляд казавшиеся оскорбительными, вызывали у него улыбку.

Когда Байн и Чиад ушли, Фэйли окинула взглядом собиравшуюся армию. Здесь были не только предводители или представители отдельных отрядов, но и все остальные. Наблюдать за судом смогут немногие, но… пусть остальные будут рядом. Мало ли что.

– Тебя что-то беспокоит, – заметила Фэйли, встав рядом с мужем.

– Мир затаил дыхание, Фэйли, – ответил он.

– Ты о чем?

– Началась Последняя охота, – покачал головой Перрин. – Ранд в опасности. Все мы в опасности, но он – в первую очередь. И я не могу вернуться к нему. Пока что не могу.

– Перрин, ну что за глупости? С чего ты взял, что Ранд в опасности?

– Я вижу его. Всякий раз, когда произношу его имя или думаю о нем, перед глазами встает его видение.

Фэйли оторопела, изумленно моргнула.

Перрин повернулся к жене, устремил на нее задумчивый взгляд золотистых глаз:

– Я как-то связан с ним. Знаешь, он… притягивает меня. Я сказал себе, что больше не стану скрывать от тебя такие вещи. – Он помолчал. – Эта моя армия, Фэйли, – все равно что овцы, идущие под нож мясника.

Ему вдруг вспомнилось видение в волчьем сне: волки гонят овец. Перрин считал себя одним из волков. А может, он ошибался?

О Свет! Он и правда ошибался. Вот теперь он понял, что все это означает.

– Я чувствую что-то в воздухе, – сказал он. – Трудности с переходными вратами… Они как-то связаны с происходящим в волчьем сне. Там что-то происходит. Кто-то хочет, чтобы мы не ушли отсюда.

Налетел холодный ветер, необычный для полуденной жары.

– Ты уверен? – спросила Фэйли.

– Да, – ответил Перрин. – Сам удивляюсь, но уверен.

– И поэтому отправил Дев на разведку?

– Нам готовят ловушку. Куда больше смысла в том, чтобы дождаться нашей стычки с белоплащниками, а затем добить выживших. Но для этого нужна армия, а ее здесь нет: только мы и Дети Света. По моему поручению Илайас выискивает поблизости Путевые врата, но пока ничего не нашел. Может, волноваться не о чем и я шарахаюсь от теней?

– В последнее время, муж мой, тени кусаются. Я доверяю твоим инстинктам.

Перрин посмотрел на Фэйли, потом широко улыбнулся:

– Спасибо.

– Итак, что будем делать?

– Поедем на суд, – сказал он. – И приложим все старания, дабы избежать битвы с белоплащниками. А вечером я попробую разобраться с преградой, не дающей открыть переходные врата. Выехать за ее пределы не получится: этот барьер можно передвинуть. Я видел его в двух разных местах. Надо каким-то образом его уничтожить. Потом мы сможем уйти.

Фэйли кивнула, и Перрин отдал приказ выступать. Войско, казавшееся хаотичным, будто спутанная бечева, пришло в движение, группируясь по отдельным отрядам.

После недолгого марша по Джеханнахской дороге армия Перрина вышла на поле, где стоял шатер. Белоплащники уже были на месте: похоже, они привели сюда все свое войско и выстроили его в боевой порядок.

День обещал быть непростым.

Гаул бежал рядом с конем Перрина. На лице, не прикрытом вуалью, не было ни тени волнения. Фэйли знала: Гаул считает, что Перрин, отправляясь на суд, совершает достойный поступок. Он должен или защитить себя, или признать тох и принять приговор. Айильцы без колебаний пойдут на казнь, дабы искупить тох.

Они подъехали к шатру. Возле его поднятой северной стены возвели небольшую платформу, а на нее поставили кресло – спинкой к далекому лесу из болотных миртов. В кресле восседала Моргейз; на вид – воплощение царственности, в красном платье с золотым шитьем; наверное, это платье предоставил ей Галад. Как Фэйли вообще могла принять эту женщину за простую горничную знатной дамы?!