Колесо Времени. Книга 13. Башни Полуночи

– Это не имеет отношения к этому суду, – холодно перебила его Моргейз.

– Ну, тогда примите мои слова как второе свидетельство. Я видел все своими глазами. – Безволосый белоплащник уселся на стул, а Моргейз повернулась к Перрину:

– Можешь говорить.

Перрин медленно встал:

– Эти двое сказали правду, Моргейз. Примерно так все и было.

– Примерно? – переспросила Моргейз.

– В общем и целом они правы.

– «В общем и целом»? Это грань между твоей невиновностью и виной, лорд Айбара. А «примерно» – тот критерий, по которому будет приниматься решение.

– Понимаю, – кивнул Перрин. – Но ответьте, ваша милость: разве вы, рассматривая в суде нечто целое, не пытаетесь изучить его части?

– То есть? – нахмурилась Моргейз.

– Мой наставник – человек, благодаря которому я стал кузнецом, – научил меня важному правилу: чтобы создать вещь, надо разобраться, как она устроена. А чтобы постичь суть предмета, необходимо знать, из чего он сделан.

В шатер залетел прохладный ветер. Зашелестели плащи, с равнины донеслись негромкие звуки: переступали с ноги на ногу лошади, бряцали доспехи, люди покашливали и перешептывались, передавая слова Перрина задним рядам.

– Недавно я кое-что понял, – продолжил Перрин. – Человек многосложен, он как будто из разных деталей, а потому в разных ситуациях ведет себя по-разному. Да, я приложил руку к смерти тех двух человек, но, чтобы во всем разобраться, вам надо понять, как я устроен.

Он посмотрел Галаду в глаза. Молодой военачальник стоял, вытянувшись во весь рост и сцепив руки за спиной – жаль, что слишком далеко, и Перрин не улавливал его запах. Он снова повернулся к Моргейз:

– Я умею говорить с волками. Слышу их голоса у себя в голове. Да, это звучит как признание безумца, но подозреваю, что мало кто в моем лагере удивился бы этим словам. Будь у меня время, я доказал бы, что знаюсь со здешними волками.

– В этом нет необходимости, – сказала Моргейз. От нее пахнуло страхом, от Фэйли – тревогой. Солдаты обеих армий зашептались громче.

– Так я устроен, – продолжил Перрин. – Это часть моего существа – так же, как умение ковать железо или вести за собой людей. Если хотите судить меня, нельзя не учитывать эту особенность.

– Ты роешь себе могилу, Айбара! – Борнхальд вскочил со стула и ткнул пальцем в сторону Перрина. – Лорд капитан-командор сказал, что не может доказать, что ты приспешник Темного, но теперь никаких доказательств не требуется!

– Умение общаться с волками не делает меня приспешником Темного, – возразил Перрин.

– Цель этого суда, – твердо заявила Моргейз, – отнюдь не в том, чтобы выслушать голословные заявления. Мы лишь определим, виновен ли Айбара в гибели тех двух человек. Вернись на место, чадо Борнхальд.

Борнхальд сердито плюхнулся на стул.

– Я так и не услышала доводов в твою защиту, лорд Айбара, – произнесла Моргейз.

– Я рассказал, кто я таков и на что способен, лишь чтобы объяснить, что волки – мои друзья. – Перрин сделал глубокий вдох. – Та ночь в Андоре… Соглашусь с Байаром, это была страшная ночь. Все были напуганы, все до единого. Белоплащники боялись волков, волки боялись огня, людей и человеческого оружия, а я до ужаса боялся мира вокруг. Ведь прежде я не бывал за пределами Двуречья и понять не мог, почему слышу голоса волков. Не сочтите это за оправдание. Я не собираюсь оправдываться. Да, я убил тех людей, но белоплащники напали на моих друзей. Когда охотники идут добывать волчьи шкуры, волки дают отпор. – Он сделал паузу. Присутствующим надо было знать всю правду. – Честно говоря, ваша милость, я потерял контроль над собой. Был готов сдаться, но волки у меня в голове… Я чувствовал их боль. А затем белоплащники убили моего близкого друга, и у меня не осталось выбора, кроме как вступить в схватку. Я сделал бы то же самое, чтобы защитить фермера от напавших на него солдат.

– Ты создание Тьмы! – вскочил Борнхальд. – И твоя ложь оскорбляет павших!

Перрин, повернувшись к белоплащнику, встретил его взгляд. В шатре стало тихо, и Перрин едва ли не чуял висевшее в воздухе всеобщее напряжение.

– Борнхальд, неужели ты до сих пор не понял, что некоторые люди не похожи на тебя? – спросил Перрин. – Неужели никогда не задумывался, каково это – быть не таким, как ты? Будь у тебя возможность взглянуть на мир моими золотистыми глазами, ты не узнал бы его, этот мир!

Борнхальд открыл было рот, чтобы выплюнуть очередное оскорбление, но облизнул пересохшие губы и наконец произнес:

– Ты убил моего отца.

– Когда протрубили в Рог Валир, – ответил Перрин, – Дракон Возрожденный сразился в небесах с Ишамаэлем. Армии Артура Ястребиное Крыло вернулись на эти берега, чтобы покорять и властвовать. Да, я был в Фалме и отправился на битву бок о бок с героями Рога, вместе с самим Артуром Ястребиное Крыло, чтобы дать отпор шончанской армии. Мы сражались заодно с твоим отцом, Борнхальд. Повторяю, он был хорошим человеком, и он бился как лев и пал смертью храбрых.

Все присутствующие замерли, будто статуи. Никто не шевелился. Борнхальд хотел было возразить, но передумал.