Колесо Времени. Книга 13. Башни Полуночи

Перед возвышением расставили стулья, половину из которых занимали белоплащники. Рядом с импровизированным судейским троном стоял Галад с идеальной – волосок к волоску – прической, в безупречно чистой форме и длинном, до пят, плаще. Фэйли покосилась на Берелейн. Та раскраснелась и просто-таки пожирала Галада глазами. До самого последнего момента она продолжала упрашивать Перрина, чтобы тот отправил ее в лагерь белоплащников на переговоры.

– Галад Дамодред! – выкрикнул Перрин и спрыгнул с коня перед шатром. Фэйли тоже спешилась и встала рядом с мужем. – Прежде чем начнем, дай мне обещание.

– Что за обещание? – осведомился из шатра молодой лорд капитан-командор.

– Поклянись, что суд не окончится битвой.

– Это можно, – согласился Галад, – но только если ты дашь слово мне – что не сбежишь, если тебя признают виновным.

Перрин молчал. Затем он положил ладонь на свой молот.

– Как вижу, не торопишься, – заметил Галад. – Мать убедила меня, что ты имеешь право высказаться в свою защиту, и я даю тебе этот шанс. Но я скорее умру, чем позволю человеку, убившему Детей Света, беспрепятственно уйти от наказания. Если не хочешь битвы, Перрин Айбара, докажи, что невиновен. Или так, или прими заслуженную кару.

Фэйли бросила взгляд на мужа. Перрин хмурился и, судя по виду, готов был выполнить требование Галада. Фэйли коснулась его руки.

– Я должен дать слово, – тихо сказал он. – Разве можно, Фэйли, чтобы человек – любой человек – был выше закона? Я убил тех людей в Андоре, когда Моргейз была королевой, и должен смириться с приговором.

– Но как же обязательства перед твоими солдатами? – спросила она. – Перед Рандом, перед Последней битвой? – А про себя добавила: «И передо мной?»

– Ты права, – кивнул Перрин, помедлив. И добавил уже громче: – Давайте приступим.

* * *

Уверенной походкой Перрин вошел в шатер. К ним с Фэйли тут же присоединились Неалд, Даннил и Грейди. Из-за их присутствия Перрин чувствовал себя трусом. Всем своим видом эти четверо показывали, что не намерены сдавать своего вождя белоплащникам.

Но чего стоит суд, если Перрин проигнорирует его решение? Ничего он не стоит. Это будет не суд, а насмешка над справедливостью.

Белоплащники внимательно следили за происходящим: офицеры под сенью шатра, солдаты снаружи – по стойке вольно, не двигаясь и заложив руки за спину. Как видно, они собирались стоять так в боевой готовности до окончания суда. Силы Перрина – более крупные, но не такие упорядоченные – выстроились напротив, давая понять, что готовы к бою.

Перрин кивком отправил Рауэна Хэрна проверить, освободил ли Галад пленников, а сам пересек шатер и остановился перед возвышением, где восседала Моргейз. Рядом с ним встала Фэйли. Перрин опустился на поставленный для него стул. В нескольких шагах слева от него находилась Моргейз, справа зрители. Армия осталась за спиной.

Рядом села Фэйли. От нее пахло настороженностью. Подошли остальные: Берелейн и Аллиандре с охраной расположились рядом с Перрином; Айз Седай с Хранительницами Мудрости, отказавшись садиться, остались стоять позади. Последние несколько стульев заняли двуреченцы и старшины бывших беженцев.

Офицеры белоплащников сидели напротив, лицом к Перрину и Фэйли. В первом ряду – Борнхальд и Байар. Стульев было штук тридцать; похоже, Дети Света присвоили их, разграбив захваченный у Перрина обоз.

– Перрин, – начала Моргейз, не вставая с кресла, – ты уверен, что хочешь этого суда?

– Уверен, – подтвердил он.

– Прекрасно. – Моргейз сохраняла бесстрастное лицо, но пахло от нее нерешительностью. – Объявляю судебное разбирательство открытым. Обвиняемый – Перрин Айбара, известный также как Перрин Златоокий. – Помолчав, она добавила: – Лорд Двуречья. Галад, представь суду обвинения.

– Их три, – встал лорд капитан-командор. – Первые два – противозаконное лишение жизни чада Лэфина и чада Ямвика. Также Айбара обвиняется в том, что он, будучи приспешником Темного, привел троллоков в Двуречье.

После этих слов по рядам двуреченцев прокатился гневный ропот. Еще бы. Те троллоки растерзали семью Перрина.

– Последнее обвинение пока остается неподтвержденным, – продолжил Галад, – поскольку моих людей изгнали из Двуречья прежде, чем они успели собрать доказательства. Что касается первых двух, то Айбара уже признал вину.

– Это так, лорд Айбара? – спросила Моргейз.

– Да, я убил тех людей, – ответил Перрин. – Но это не было противозаконным лишением жизни.

– Решение вынесет суд, – произнесла официальным тоном Моргейз. – Да начнутся прения.

Она ни капли не походила на Майгдин. Быть может, именно такого поведения ждут люди от Перрина, приходя к нему со своими тяжбами? Надо признать, Моргейз и впрямь сумела добавить процессу должной формальности, пусть суд и проходил в чистом поле, в обычном шатре, а судейское кресло стояло, по-видимому, на ковре, наброшенном на составленные вместе ящики.

– Галад, – сказала Моргейз, – пусть твои люди расскажут, как все было с их точки зрения.

Дамодред кивнул Байару, и тот встал. К нему подошел еще один белоплащник, молодой и с совершенно лысой головой. Борнхальд остался сидеть на стуле.