Коллапс. Гибель Советского Союза

Большинство участников съезда были возмущены демонстрацией силы за кремлевскими стенами. Депутаты выстроились в проходах перед микрофонами, чтобы потребовать от советского руководства вывести войска из Москвы. Съезд проголосовал 532 голосами против 286 за то, чтобы объявить действия советского правительства и Горбачева «неконституционными». Хасбулатова уполномочили провести переговоры с Горбачевым. Он вернулся с отказом Горбачева отменить чрезвычайное положение – но вместе с тем с обещанием вывести войска на следующий день. Группа разозленных депутатов предложила даже перенести съезд в Ленинград, колыбель русской революции. Но здравомыслие взяло верх, и съезд ушел на перерыв^[690].

Огромная Манежная площадь рядом с Кремлем, место, где оппозиция собирала своих сторонников, была на этот раз занята войсками и сотнями военных машин. Оппозиционеры решили собрать митинги на относительно небольших площадках Бульварного кольца – Арбатской и Пушкинской площадях^[691]. Канал CNN вел вещание в прямом эфире, все западные журналисты были на местах проведения митингов. Американский журналист Дэвид Ремник пришел со своими либерально мыслящими русскими друзьями. Он нервничал, отгоняя тревожные мысли о бойне на площади Тяньаньмэнь в Пекине. Войска находились на расстоянии пяти минут ходу от протестующих. Толпа состояла из работников научно-исследовательских институтов, музеев и библиотек. В ней были также сторонники независимости из союзных республик, молодые фанаты западной музыки, предприниматели и довольно много иностранцев. Ремник столкнулся с сенатором США Дэвидом Бореном, демократом из Оклахомы, который пришел посмотреть на происходящее. Лидеры «Демократической России» заявляли, что в митингах участвовало 700 тысяч человек, реальное количество участников, вероятно, составляло около 120–150 тысяч. Если бы власти решили соблюдать введенный ими мораторий, столкновения были бы неизбежны. Но Горбачев велел Павлову и военным действовать с крайней осторожностью. Силы правопорядка вели себя спокойно, оппозиционный митинг превратился в унылое мероприятие, и люди начали расходиться. В то же время, по наблюдениям Ремника, настроение толпы было экстатическим: «Люди праздновали великую победу»^[692]

.

У Горбачева сдали нервы – он приказал войскам и ОМОНУ покинуть Москву на следующее утро. Родрик Брейтвейт в дневнике писал о политическом поражении Горбачева: «Теперь толпа ненавидит и презирает его. Его репутация рухнула бесповоротно»^[693]. В своих воспоминаниях Горбачев отмечал, что весенняя борьба между правительством и российской оппозицией «измотала союзные власти, отняла столько драгоценного времени, что лишила Союз достаточных запасов прочности». Сторонники жесткого курса в Советском правительстве и партия наблюдали за «откровенно неконституционными действиями» Ельцина и его союзниками и «наверняка рассуждали так: раз им можно, то нам сам Бог велел»

^[694].

Известие о выводе войск произвело радикальную перемену в настроениях участников Съезда РСФСР. Радикалы торжествовали, видя, что Горбачев проявил слабость^[695]

. Депутаты-коммунисты начали перебегать на сторону оппозиции, в то время как те, кто надеялся избавиться от Ельцина, утратили боевой дух. Один из них, Борис Исаков, продолжал обвинять Ельцина в диктаторских замашках, но он же призвал Горбачева уступить пост президента «кому-то другому». Герой Афганской войны, боевой летчик Александр Руцкой, объявил, что выходит из Российской компартии. Коммунисты, по его словам, должны были сформировать новую фракцию «за демократию» и поддержать Ельцина. Даже Полозкову пришлось публично заявить на съезде, что российские коммунисты никогда ничего не замышляли против Ельцина. Бывший член Политбюро Виталий Воротников наблюдал за происходящим в смятении. Он решил, что ему не место в этом балагане, и подал Ельцину заявление о том, что слагает с себя полномочия народного депутата^[696].