Комментарии к «Евгению Онегину» Александра Пушкина

   И долго, будто сквозь тумана,   Она глядѣла имъ во слѣдъ....   И вотъ одна, одна Татьяна! ⁴ Увы! подруга столькихъ лѣтъ,   Ея голубка молодая,   Ея наперстница родная,   Судьбою вдаль занесена, ⁸ Съ ней навсегда разлучена.   Какъ тѣнь, она безъ цѣли бродитъ;   То смотритъ въ опустѣлый садъ....   Нигдѣ, ни въ чемъ ей нѣтъ отрадъ,¹² И облегченья не находитъ   Она подавленнымъ слезамъ —

   И сердце рвется пополамъ.

Строфа XIII (2371, л. 5–5 об.) датирована 19 февр. [1828 г.] в верхней части черновика (л. 5; год указан согласно Томашевскому, Акад. 1937, с. 661).

⁶родная.Здесь тонкая двусмысленность, так как основное значение слова «родной» — «кровнородственный», но оно может значить «милый», а Ольга была Татьяне «милой» «родственницей».

Между прочим, эта страстная увлеченность младшей сестрой — новость для читателя, который будет удивлен, добравшись до главы Восьмой, почему Татьяна более не вспоминает Ольгу.

XIV

   И въ одиночествѣ жестокомъ   Сильнѣе страсть ея горитъ,   И объ Онѣгинѣ далекомъ ⁴ Ей сердце громче говоритъ.   Она его не будетъ видѣть;

   Она должна въ немъ ненавидѣть   Убійцу брата своего; ⁸ Поэтъ погибъ... но ужъ его   Никто не помнитъ, ужъ другому   Его невѣста отдалась.   Поэта память пронеслась¹² Какъ дымъ по небу голубому,   О немъ два сердца, можетъ быть,   Еще грустятъ... На что грустить?

XV

   Былъ вечеръ. Небо меркло. Воды   Струились тихо. Жукъ жужжалъ.   Ужъ расходились хороводы;

 ⁴ Ужъ за рѣкой, дымясь, пылалъ   Огонь рыбачій. Въ полѣ чистомъ,   Луны при свѣтѣ серебристомъ,   Въ свои мечты погружена ⁸ Татьяна долго шла одна.   Шла, шла. И вдругъ передъ собою   Съ холма господскій видитъ домъ,   Селенье, рощу подъ холмомъ¹² И садъ надъ свѣтлою рѣкою.   Она глядитъ — и сердце въ ней   Забилось чаще и сильнѣй.

Пушкин пишет в заметке (Болдино, 1830 г., черновик — в МБ 2387 А — тетрадь, сшитая из отдельных страниц после смерти поэта в жандармерии — л. 22; впервые опубл. в 1841 г.):

«Критику 7-ой песни в Сев<ерной> Пчеле[72]

пробежал я в гостях и в такую минуту, как было мне не до Онегина… Я заметил только очень хорошо написанные стихи и довольно смешную шутку об жуке. У меня сказано:

Был вечер. Небо меркло. ВодыСтруились тихо. Жук жужжал.

Критик [Фаддей Булгарин] радовался появлению сего нового лица и ожидал от него характера, лучше выдержанного прочих».

²Жук жужжал.Имеется в виду майский жук — насекомое, одно из двух разновидностей Melolontha, летающих неловко, с тупым упорством в сумерки вдоль сельских дорог в мае и июне. Некоторые поэты путают его жужжание или шум с гулом сумеречных бабочек, жужжащих с наступлением ночи над цветами; у Шекспира же подразумевается (см. ниже) навозный жук (Geotrupes sp.); но почему мисс Дейч сочла возможным преобразовать жесткокрылое насекомое в прямокрылое («Слышался сверчков стройный хор») — непостижимо, особенно если учесть, что майский жук — распространенный компонент описания сумерек в английской поэзии. Когда Булгарин иронично приветствовал пушкинского жука как нового персонажа, он был неправ: это на самом деле очень старый персонаж.

Шекспир, «Макбет» (1623), III, 2, 42–43:

И сонный жук к Гекате полетит.<Пер. Б. Пастернака>.

Уильям Коллинс, «Ода к вечеру» (1746), строки 11–14:

Или где жук трубитВ свой небольшой, однако же зловещий горн,Сколь часто он на сумеречной тропе вздымает егоБлиз странника, живущего средь суетного гула…