Комментарии к «Евгению Онегину» Александра Пушкина

   На вѣтви сосны приклоненной,   Бывало, ранній вѣтерокъ   Надъ этой урною смиренной ⁴ Качалъ таинственный вѣнокъ;   Бывало, въ поздніе досуги   Сюда ходили двѣ подруги,   И на могилѣ при лунѣ, ⁸ Обнявшись, плакали онѣ.   Но нынѣ... памятникъ унылой   Забытъ. Къ нему привычный слѣдъ   Заглохъ. Вѣнка на вѣтви нѣтъ;¹²

 Одинъ, надъ нимъ, сѣдой и хилой   Пастухъ по прежнему поетъ   И обувь бѣдную плететъ.

^2–4Могила поэта с венком и лирой, свисающими над ней с ветвей, была воспета Жуковским в знаменитой элегии 1811 г. «Певец». Она состоит из шести строф, по восьми стихов каждая, с рифмовкой abbaceec. Ее размер любопытен и был большой новостью в русской просодии: за четырьмя ямбическими пятистопниками в каждой строфе следуют три ямбических четырехстопника, а заключительная строка написана дактилическим двусложником (строки 41–48):

И нет певца… его не слышно лиры…Его следы исчезли в сих местах;И скорбно все в долине, на холмах;И всё молчит… лишь тихие зефиры,Колебля вянущий венец,Порою веют над могилой,И лира вторит им уныло:

Бедный певец!

Следует заметить, что понятие «бедный певец» употребляется по отношению к Ленскому в главе Шестой, XIII, 10 — «На встречу бедного певца», «à la rencontre du pauvre chantre».

^{9–10, 12}См. коммент. к главе Шестой, XL, 14.

^9–11Описывая забытую могилу Ленского на обочине русской Аркадии, Пушкин передает посредством двух замечательных переносов работу сорняков и забвения:

Но ныне… памятник унылыйЗабыт. К нему привычный следЗаглох. Венка на ветви нет…

Переводчик дорого бы дал, чтобы сохранить точный рисунок и аллитерации (протяжное «ны», повторяющийся ритм двух двусложных слов, начинающихся с «з»), но должен удовлетвориться лишь сохранением переносов.

Начальное слово в строке 11 наиболее точно передается по-английски как «заросший сорняком», но, строго говоря, никакой русский эквивалент слова «сорняк» не проявляется на самом деле в слове «заглох». Это не имело бы большого значения, если бы английское слово «сорняк» не было замешано в ситуацию довольно неординарную. Я очень сомневаюсь, что в то время, когда это было написано (период с осени 1827 г. и до 19 февр. 1828 г.), Пушкин настолько хорошо владел английским, что мог не только пробежать английскую поэму в почти две тысячи строк, но и уловить тонкости английского ритма; тем не менее, факт остается фактом: глава Седьмая «ЕО», VII, 9–11 имеет поразительное соответствие и по настроению, и по движению тональности с отрывком из произведения Вордсворта «Белая Рильстонская лань» (написана в 1807–08 г., опубл. в 1815 г.), песня VII, строки 1570–71, 1575–76:

Пруды, террасы и тропинки поросли

Сорняком; беседки уничтожены….................................................Надменный особняк своей гордыниЛишился; широко распространилось запустение…

¹²под.В издании 1837 г. опечатка: «над».

VIII

В черновике (2371, л. 4):

   [Но] раз вечернею порою   Одна из дев сюда пришла   Казалось — тяжкою тоскою

 ⁴ Она встревожена была —   Как бы волнуемая страхом   Она в слезах пред милым прахом   Стояла, голову склонив — ⁸ И руки с трепетом сложив   Но тут поспешными шагами   Ее настиг младой улан   Затянут — статен и румян¹² Красуясь черными усами   Нагнув широкие плеча   И гордо шпорами звуча.

IX

В черновике (2371, л. 4):