Комментарии к материалистическому пониманию истории

¹¹⁷ Л. Витгенштейн был во многом прав, когда говорил, что многие теоретические проблемы либо решаются, либо оказываются пустыми, если их правильно переформулировать. Но справедливо также и обратное – многие проблемы получают видимость решения, если применить к ним «хорошую» формулировку. Совсем не случайно, что в марксистской школе установился определенный стиль языка, который содержит в себе не только понятия, но и определенные конфигурации выражений. Марксист никогда не скажет: «В этот момент в обществе сложилась благоприятная ситуация для дальнейшего развития производительных сил и это развитие повлекло за собой возникновение производственных отношений нового типа», он скорее заявит: «Возникла необходимость в производственных отношениях нового, более высокого типа, которые обеспечили бы дальнейший прогресс производительных сил». Подобные клише позволяет марксисту плавно обтекать и не замечать реальные проблемы. Достаточно заявить, что некая Необходимость потребовала

дальнейшего прогресса и можно уже не вникать в реальный естественно-исторический ход событий, уже можно не задумываться насколько тот или иной универсалистский закон реально соответствует повседневности

изучаемого общества.

Древность практиковала персонификацию природных и социальных сил. Забавнейшим образом научная теория XIX–XX вв. – марксизм являет подобные же пережитки древнего сознания.

¹¹⁸

Рабочее управление по определению менее эффективно, чем дирекция. Тысяча неспециалистов не сможет также эффективно управлять производством, как несколько спецов. Кроме того, рабочие должны тратить свое время на работу, а не на заседания.

¹¹⁹ Если почитать тексты и газеты 20-хх гг. XX в., то мы обнаружим, что советские коммунисты пребывают в ужасе от засилья бюрократии. Они бьют в набат: бюрократия оттеснила от власти не только пролетариат, но и партию; авангард перерождается! Причину этого они видят в отсталости России и отдельных недочетах. Это видение демонстрирует, насколько плохо большевики понимали социальную теорию Маркса.

¹²⁰

Р. Пайпс. Собственность и свобода. М., 2001. С. 123–124

¹²¹ «Очковтирательство» – повсеместно распространенное в СССР явление. Весьма характерно и появление самого термина очковтирательство.

¹²² Здесь можно было бы привести мириады примеров, но мы ограничимся лишь одним, обратившись к воспоминаниям Б. Бажанова, бывшего секретаря Сталина. «Кроме того, я беру на себя руководство Финансовым издательством. Оно издает финансово-экономическую литературу. В нем работает 184 человека. На первом же заседании коллегии издательства, где присутствуют все руководящие работники – и заведующий оперативным отделом, и бюджетным, и издательским и редакторским, и еще Бог знает каким, и секретарь ячейки, и председатель месткома и т. д. и т. д., я пытаюсь разобраться, что делает Издательство и как. Все ответственные работники на мои деловые вопросы несут утомительную чушь насчет бдительности, партийной линии, а когда я настаиваю насчет фактов и цифр, никто ничего не знает, и в конце концов спрашиваемый обращается к очень пожилому человеку, скромно сидящему в самом конце стола за углом: «Товарищ Матвеев, дайте, пожалуйста, цифры». Товарищ Матвеев сейчас же нужные цифры дает. Через час я убеждаюсь, что это сборище паразитов, которые ничего не делают, ничего не знают и главное занятие которых – доносы, интриги и подсиживание «по партийной линии». Я их разгоняю и закрываю заседание. Прошу остаться только товарища Матвеева, у которого хочу получить некоторые цифры. Товарищ Матвеев – беспартийный, спец. Держится ниже травы. Единственный человек в Издательстве, который всё прекрасно знает и во всей работе прекрасно разбирается. Он в чине технического консультанта. Через полчаса я имею ясную и точную картину всего положения дел в издательстве. Я удивляюсь поразительной осведомленности товарища Матвеева и его глубокому пониманию дела. «А что вы делали до революции?» Ёжась и стесняясь, товарищ Матвеев сознается, что он был буржуем и издателем. И издавал как раз ту же финансово-экономическую литературу, будучи практически в России в этом деле монополистом. Выясняется, что его издательский объем примерно тот же, что сейчас у нашего Финансового издательства. Я интересуюсь, как велики были штаты его издательства. Так же стесняясь он объясняет, что штатов никаких не было. Кто же был? Да он – издатель, и одна сотрудница, она же и секретарша и машинистка. И это всё. А какое помещение вы занимали? Опять же, никакого помещения не было. Была комнатка, в которой за конторкой работал издатель и за столиком машинистка. И выполняли они ту же работу, что сейчас 184 паразита, занимающие огромный дом. Для меня это – символ, картина всей советской системы». Б. Бажанов Воспоминания бывшего секретаря Сталина. С.-Пб., 1992. С. 239.