Конец сказки

Одна надежда, что устанет рано или поздно богатырь, ослабит хватку, свалится… или пусть хоть саблю опустит. Джуда его тут же громом оглушит или ветром пронзит.

Не устает пока, проклятый. Еще и время находит за сражением смотреть, замечать там что-то. Джуда вот ничего толком не замечал – не видел даже, как совсем рядом летучий змий со всадниками пронесся.

Один из татаровьев даже лук достал, стрелу наложил, прицелился в Акъяла… и не попал. Стрела в персте от рукава прошла. А вдругорядь стрелять уж не вышло – слишком быстро мчались и змий, и колдун, сразу же отдалились.

Возница, конечно, тут же дернул за поводья, стал змия разворачивать. Но тут прорезал воздух золотистый сокол – и ударился о дно колесницы.

Ударился – и поднялся чудом невиданным, человеком-птицей. Взмахнул крылами, разрубил упряжь стальными перьями – и снова о дно ударился, снова соколом вспорхнул. Вниз полетела колесница, закричали в смертном ужасе татаровья.

А освобожденный змий принялся летать свободно, охотиться на жлезнокоготных коршунов.

Иногда в поле зрения Джуды мелькали и другие змии. На одном из них рассекал небеса и Кащей Бессмертный – да пойди разгляди, на котором именно.

Другого зато змея было видно лучше некуда. Все внизу на секунду закрыло черной тенью – под Джудой и Акъялом пронесся трехглавый вешапи, ужасно-великий Змей Горыныч. Тот шел над самой землею, резал воздух крылами, как громадный стриж – и палил, плевал огнем в несущегося впереди всадника.

Пасть широко не разевал, правда. Слишком хорошо помнил, как метко умеет этот клоп швырять дубинки. Средняя голова вообще невольно отдергивалась, когда богатырь просто двигал рукой.

Но и отпускать его живым никто из братьев-драконов не собирался. Таких оскорблений Великие Змеи не прощают.

Демьян Куденевич держал за плечами Горыныча уже который час. Гнедок страшно храпел, с морды летели хлопья пены. Он почти выбился из сил. Еще чуть-чуть, еще считаные минуты – и падет, рухнет мертвым.

Ни за что бы не загонял так коня богатырь. Да что делать, коли никак иначе? Сменить его невозможно, а остановись на мгновение, ход замедли – и оба мертвы станут, до углей зажарятся. Только бешеная скачка и выручает, только на волосок от гибели они и выживают.

Одна надежда, что Змей Горыныч тоже вот-вот устанет. Не железный же он, в конце-то концов! Сколько можно вот так в небе парить?! Птицы перелетные – и те устают, отдыхать присаживаются. А они-то, пернатые, не так шибко летают, силы берегут.

Вот очередная вспышка. Спиной, чутьем звериным почуял Демьян Куденевич – в этот раз не мимо. Резко развернулся в седле, вскинул щит – и закрылся.

Руки пронзило болью, обожгло жаром. Драконий пламень расплескался по щиту, раскалил его добела. Изнутри тот был обтянут кожей, но от волдырей это не спасало.

Демьян Куденевич уж в третий раз принимал вот так на щит удачные вспышки – и четвертой тому не выдержать. И без того оплавился до безобразия, исчез давно цветной рисунок – Егорий с копьем.

Жаль, красивый был.

– НИЧТОЖНАЯ КОЗЯВКА, Я УНИЧТОЖУ ТЕБЯ!!! – заревел в три глотки Змей Горыныч.

– Слушай, тебе бы к зубоволоку наведаться! – крикнул в ответ Демьян Куденевич. – Или настойки ирисовой попей хотя бы – я ж ни черта не разбираю, чего ты там рычишь!

Это взбесило Змея Горыныча стократ сильнее. Он так заревел, такое испустил облако дымное, что стал похож на летящую над самой землей тучу.

Демьян Куденевич-то старался подальше от людей держаться. Но и увести с поля боя Горыныча не выходило – тот все же помнил, что на войне он, что не только для мести личной. Приходилось таскать его кругами и думать, ломать голову – как с этакой махиной справиться-то все же?!

Они были уже позади Кащеева войска. Демьяну Куденевичу никто не препятствовал, на дороге не стоял – все же видели, что там сзади летит и иногда вперед залетает.

С дороги разве что дивии не разбегались, да и то лишь потому, что у них лбы железные.

И тут богатырь увидал впереди вышку на колесах. Бронь-башню в шесть саженей – с огромным бараном спереди, да великанским луком позади. На самой маковке торчала длиннобородая башка – то горный карла тянул за шкворни.

Гнедок бежал уже из одного упорства. Где и силы-то брал. Еще рывок… еще один… и валится коняга, как подкошенный.

Демьян Куденевич вылетел из седла и покатился. Превозмогая усталость, не чуя тяжести кольчуги, он подлетел, как ошпаренный – и резко развернулся. Снова принял на щит огненную вспышку – и тут же его отшвырнул, а сам прыгнул в сторону. Щит еще в полете развалился надвое – а в паре вершков клацнули зубищи.

Богатырь аж почувствовал смрад правой пасти Змея Горыныча. Пролетел тот – ближе некуда. Левая и средняя головы цапнули коня и теперь рвали его, пока снова поднимались к облакам.

Сейчас развернется и воротится – но минутка передышки теперь есть. Только потому и жив Демьян, что зело огромно чудовище. Громоздко и неповоротливо. Только потому и сумел таскать его за собой так долго.