Читаем Координата Z полностью

Тем самым намекая и призывая, что Пушкина пора валить.

Пушкина, который написал гениальные стихи «Тиха украинская ночь…». Чья жена была прапраправнучкой гетмана Дорошенко. Чьи дети, значит, были отчасти малороссами.

Так потомки Мазепы праздновали свой бал.

Напомню, что в само́м украинском народе слово «Мазепа» было двести лет ругательным. Оно являлось синонимом слова «Иуда».

Жадан был известен на Украине ещё и как активный поставщик снаряжения и средств связи для нужд ВСУ и добробатов.

Всё это не помешало в 2022 году Сергею Жадану получить Премию мира от немецких книгоиздателей. Премия, как сообщали медиа, была присуждена за «выдающийся вклад в утверждение идей мира». Призовой фонд премии составлял 25 000 евро.

Немцы, ах, немцы.

Помню, лет десять назад я тоже едва не получил крупную немецкую литературную премию. Немцы были готовы дать, и всё немецкое жюри проголосовало – «за».

Но тут явилась целая делегация русскоязычных беженцев от московской тирании и объявила немцам: этот ваш Захар – империалист, милитарист, сталинист, православный мракобес и даже антисемит. Так и сказали.

И немцы тут же сдались, и всё переиграли.

А с Жаданом – как по маслу всё прошло. Ни Бандера, ни Шухевич, ни факельные шествия – ничего им не помеха.

Теперь каким-то диким кажется тот факт, что до 2014 года Жадан придерживался социалистических убеждений. Красные флаги уважал, всё такое.

И плавно, даже не переезжая, переселился в страну, где всё краснознамённое наследство затоптали.

И за деятельное участие в этой работе был отмечен.

* * *

Как-то раз российский филолог Валерий Шубинский сообщил в своей социальной сети, что все «приличные люди» в нашей литературе – на «правильной стороне».

По поводу чего русский поэт Игорь Караулов не преминул резонно заметить, что «правильная сторона» Шубинского – это та, которая убивает русских солдат.

Ну да, а чего тут стесняться? Если прямым текстом – то, увы, вот так.

Все эти наши миротворцы, стоит запомнить раз и навсегда, – не за мир. Они за то, чтоб русские проиграли.

Чтоб русские проиграли, надо, чтоб их очень много погибло.

Иные могли б спросить в ответ: а кто вообще такой этот Шубинский?

Вообще, Шубинский – известный филолог, его жизнеописания Ломоносова, Хармса, Ходасевича и Гумилёва многие годы продавались в каждом приличном российском книжном магазине.

Главная проблема Шубинского была не в том, что он выступал против, ну, скажем, всё того же Караулова, или Долгаревой, или Пегова.

Проблема Шубинского заключалась в том, что он выступал против собственных персонажей.

Он утверждал: «все приличные люди на правильной стороне» – но Ломоносов и Гумилёв никогда б на этой стороне не оказались.

И Пушкин не был бы на стороне Шубинского, и Достоевский. И даже Тургенева там никто б не разыскал при всём желании. И Лескова тем более. Льва Толстого там тоже нет, и Алексея Константиновича Толстого – нет, и Чехова – нет, и тем более Михаила Булгакова.

И я даже не думаю, что другие персонажи книг Шубинского – Хармс и Ходасевич – оказались бы на его стороне.

Потому что Шубинский занял сторону, противоположную русской классической литературе.

Но, да, на его стороне пребывали в первой четверти XXI века Быков, Акунин, Иртеньев, Улицкая и Слаповский. Тут не поспоришь.

Сам Шубинский родился в Киеве.

Но все годы русско-украинской войны – жил, писал, издавался тут. На нашей стороне.

* * *

Наша либеральная культурная среда последние тридцать лет вытирала ноги о правоверную советскую поэзию.

Константина Симонова еле-еле признавали, но вообще было общим местом, что он – «сталинист, заблуждался, поздно раскаялся».

Ольга Берггольц нужна была лишь потому, что сидела в тюрьме НКВД, и первого мужа её расстреляли. Однако стихи её в либеральный канон включены не были – так, на облучке уцепилась. Дневники – переиздавали, а стихи – крайне выборочно: чтоб красный флаг даже не мелькнул. Она ж советской поэтессой была от начала и до конца.

Алексея Суркова вообще за человека не считали: он же был крупнейшей номенклатурной фигурой в советской поэзии. С начала девяностых его и переиздавать перестали.

И что бы вы думали?

Когда в 2022 году возник обвальный интерес к донбасской поэзии, из либерального лагеря вдруг раздались брезгливые голоса: «…разве это стихи? Нет, это не Симонов, не Берггольц, не Сурков. Да и никогда б те поэты так себя не повели б, как нынче их наследники».

Короче, так.

Сурков и Симонов ездили и воспевали все военные конфликты, куда их Родина направляла. В частности, Сурков написал отличный цикл о финской войне, а Симонов по Халхин-Голу отчитался. Берггольц не сломили в её государственнической позиции даже те страшные испытания, что она перенесла во второй половине тридцатых.

Достойны ли Анна Долгарева, Мария Ватутина, Анна Ревякина, Семён Пегов, Игорь Караулов перечисляться с их предшественниками через запятую по уровню поднятых тем, по мастерству?

Да. Безусловно.

* * *

Был такой в прошлом российский певец – Евгений Фёдоров, лидер группы «Tequilajazzz».

Как только началась война, он в знак протеста съехал в Финляндию.

Перейти на страницу:

Все книги серии Уроки русского

Клопы (сборник)
Клопы (сборник)

Александр Шарыпов (1959–1997) – уникальный автор, которому предстоит посмертно войти в большую литературу. Его произведения переведены на немецкий и английский языки, отмечены литературной премией им. Н. Лескова (1993 г.), пушкинской стипендией Гамбургского фонда Альфреда Тепфера (1995 г.), премией Международного фонда «Демократия» (1996 г.)«Яснее всего стиль Александра Шарыпова видится сквозь оптику смерти, сквозь гибельную суету и тусклые в темноте окна научно-исследовательского лазерного центра, где работал автор, через самоубийство героя, в ставшем уже классикой рассказе «Клопы», через языковой морок историй об Илье Муромце и математически выверенную горячку повести «Убийство Коха», а в целом – через воздушную бессобытийность, похожую на инвентаризацию всего того, что может на время прочтения примирить человека с хаосом».

Александр Иннокентьевич Шарыпов , Александр Шарыпов

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза
Овсянки (сборник)
Овсянки (сборник)

Эта книга — редкий пример того, насколько ёмкой, сверхплотной и поэтичной может быть сегодня русскоязычная короткая проза. Вошедшие сюда двадцать семь произведений представляют собой тот смыслообразующий кристалл искусства, который зачастую формируется именно в сфере высокой литературы.Денис Осокин (р. 1977) родился и живет в Казани. Свои произведения, независимо от объема, называет книгами. Некоторые из них — «Фигуры народа коми», «Новые ботинки», «Овсянки» — были экранизированы. Особенное значение в книгах Осокина всегда имеют географическая координата с присущими только ей красками (Ветлуга, Алуксне, Вятка, Нея, Верхний Услон, Молочаи, Уржум…) и личность героя-автора, которые постоянно меняются.

Денис Осокин , Денис Сергеевич Осокин

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза

Похожие книги

10 мифов о России
10 мифов о России

Сто лет назад была на белом свете такая страна, Российская империя. Страна, о которой мы знаем очень мало, а то, что знаем, — по большей части неверно. Долгие годы подлинная история России намеренно искажалась и очернялась. Нам рассказывали мифы о «страшном третьем отделении» и «огромной неповоротливой бюрократии», о «забитом русском мужике», который каким-то образом умудрялся «кормить Европу», не отрываясь от «беспробудного русского пьянства», о «вековом русском рабстве», «русском воровстве» и «русской лени», о страшной «тюрьме народов», в которой если и было что-то хорошее, то исключительно «вопреки»...Лучшее оружие против мифов — правда. И в этой книге читатель найдет правду о великой стране своих предков — Российской империи.

Александр Азизович Музафаров

Публицистика / История / Образование и наука / Документальное
Кафедра и трон. Переписка императора Александра I и профессора Г. Ф. Паррота
Кафедра и трон. Переписка императора Александра I и профессора Г. Ф. Паррота

Профессор физики Дерптского университета Георг Фридрих Паррот (1767–1852) вошел в историю не только как ученый, но и как собеседник и друг императора Александра I. Их переписка – редкий пример доверительной дружбы между самодержавным правителем и его подданным, искренне заинтересованным в прогрессивных изменениях в стране. Александр I в ответ на безграничную преданность доверял Парроту важные государственные тайны – например, делился своим намерением даровать России конституцию или обсуждал участь обвиненного в измене Сперанского. Книга историка А. Андреева впервые вводит в научный оборот сохранившиеся тексты свыше 200 писем, переведенных на русский язык, с подробными комментариями и аннотированными указателями. Публикация писем предваряется большим историческим исследованием, посвященным отношениям Александра I и Паррота, а также полной загадок судьбе их переписки, которая позволяет по-новому взглянуть на историю России начала XIX века. Андрей Андреев – доктор исторических наук, профессор кафедры истории России XIX века – начала XX века исторического факультета МГУ имени М. В. Ломоносова.

Андрей Юрьевич Андреев

Публицистика / Зарубежная образовательная литература / Образование и наука