Копьем, искрами и страстью. Один оборот вокруг солнца

– Надзиратель? – непонимающе спросила Ника, протирая глаза рукавом. – Почему ты зовешь его надзирателем?

– Потому что так оно и есть, – буркнула в ответ Вигдис. – Это все… весь Департамент этот…

И так, бормоча себе под нос, она ушла прочь, к остальным, оставив Клио, Нику и маленькие башенки наедине. Ника сново обняла Клио, прижавшись лицом к ее груди.

– Клио… – тихо сказала она. Рыцарь опустила взгляд. – У тебя что-то… изменилось…

– Ах, это, аха, – неловко усмехнулась Клио, стыдливо отводя взгляд. – Я просто… перевязываю их. Но там, внизу, понадобились бинты, и я их сняла.

– А-а… – понимающе протянула Ника и больше не сказала ни слова.

И хоть Клио буквально валилась с ног от усталости, она и не думала уйти спать сейчас. В каком-то смысле ей нравилась такая близость с напарницей, и она уж точно не видела в этом ничего пошлого. Всего одно невинное объятие.

Но идиллию прервал крик. Еще громче и отчаяннее, чем когда напали гревлы.

– Помогите!

Невольно девушкам пришлось прервать минуту спокойствия. Клио схватила Нику за руку, и они обе побежали в деревню на крик, видя впереди спины своих друзей по работе.

Постепенно они нагнали их, и весь отряд очутился у одного из домов. Навстречу им выбежала молодая тучная женщина, ее лицо было в слезах и выражало настоящий ужас.

– П-помогите! Ведьма!

Бир нахмурился. Фили и Лето переглянулись, а Ника будто не верила, что это было взаправду.

Женщина убежала прочь, крича про ведьму. Галстуки приготовились к бою: они достали свое оружие, а Вигдис, Лето и Ника приготовились колдовать.

Дверь дома со скрипом, пронзающим внезапную тишину, приоткрылась. Из дверного проема показался сначала подол длинной черной мантии, затем руки, несущие спящего младенца, а после – уродливый, усеянный черными пятнами череп с редкими седыми волосами вместо головы. Из глазниц медленно, как самое густое масло, стекала черная жидкость, а из-под подола существа выбивались клубы черного тумана, расстилаясь по земле.

– Твою мать… – прошептала Клио, крепче сжимая покрытое кровью гревлов копье.

Глава 19: Силы зачастую неравны

Гефест Авьери, дядя молодой девушки Ники Авьери, не понаслышке знал об опасностях и рисках, которые испытывают все служащие Департамента ранга Волков и выше. Он знал, что ставит на кон свою жизнь, принимая задание уровня Льва, – для него это было не впервой, и он все время месяцами пропадал на заданиях.

Но в этот раз все было иначе.

Вот уже который день он бредет по ледяной пустыне севера, пробираясь по лесам меж высоких хвойных деревьев, захаживая в одну уничтоженную деревню за другой. Трупы, оставленные существами, которых он для себя окрестил Безликими, не гнили – мороз тому не способствовал. Они лишь яркими красными пятнами выделялись на общей картине зловонных глыб синего льда и разрушенных домов.

Северная страна лежала в руинах. За все это время Гефест так и не встретил ни одного живого человека.

Холодный, пронизывающий ветер становился невыносимым, словно гигантский рой насекомых пронзал грубую кожу лица рыцаря. Он держался за обмотанную тряпкой кисть левой руки, вернее, за место, где она была.

Он упал на землю и прислонился лбом к холодной как лед скале, поросшей мхом. Кровь из оторванной руки по капле падала вниз, окрашивая свежий снег в алый.

“Соберись. Ей повезло еще меньше”, – горько усмехнулся Гефест. Даже такой сильный человек, как он, мог сломаться от вида того, как его напарницу, с которой он провел бок о бок много лет, разрывает на части зловонный лед, а живая башня, в традиционном понимании невероятно прочная, рушится как карточный домик.

О, а этот запах! Гефест был готов поклясться что от этого льда за милю несет тухлятиной и мочой. Да и не просто так он такой неестественно голубой – тому виной метан, гелий, водород, аммиак и еще множество составляющих этого вещества. И оно было холодным. Чертовски холодным. Как будто солнце никогда и не касалось своими лучами этой дряни.

Гефест поднялся на ноги, опираясь здоровой рукой и грудью об холодную скалу. Он уже не чувствовал стоп и пальцев на руках.

“Не убьют эти твари, так замерзну к черту”, – думал он.

Их было тяжело заметить. Даже те из Безликих, что были в шубах (которые, видимо, остались на них с тех пор, когда они еще были людьми), раздевались. Непохоже было, чтобы они вообще чувствовали холод, и потому спокойно переносили мороз и ветер, от которых медленно умирал рыцарь-Лев. А без одежды их с их бледной кожей и вовсе не было видно на фоне белой метели и такого же белого снега.

Еще одной странностью, которую заметил Гефест, было отсутствие у них половых органов и сосков. Это рушило его теорию о простой массовой одержимости духами. О нет, это было нечто пострашнее злых духов.

Здоровой рукой он кое-как ухватился за рукоять меча, болтающегося в ножнах на поясе. Даже вытащить клинок полностью ему было тяжело, не говоря уж о том, чтобы встать в боевую стойку или размахивать оружием.