Корабль-призрак

– Избавь меня, Господи, от ложных подозрений и опрометчивых порывов! Дитя мое, я приходил к тебе ровно затем, о чем сказал вслух!

– То-то и оно, – заметила Амина, когда дверь за священником закрылась. – Я знаю, зачем ты приходил, и мне требовалось избавиться от твоего надоедливого присутствия. Мне не нужны соглядатаи, не нужны досадные помехи! В своем рвении ты выставил себя на посмешище, и я охотно воспользуюсь тем преимуществом, какое ты мне сам дал. Разве женские покои не под запретом для всех мужчин твоего положения? Мы предоставили тебе кров и пищу, приютили тебя и обогрели, а ты отблагодарил нас тем, что взялся следить за мною! Ничего не скажешь, достойное занятие!

Амина убрала жаровню, распахнула дверь и кликнула служанку: переночуй со мной, а то ко мне вломился священник.

– Отец Матиаш? – изумилась служанка. – Неужто такое возможно?

Амина промолчала и легла в постель. Зато отец Матиаш, меривший шагами гостиную внизу, прекрасно все расслышал.

На следующее утро португалец навестил отца Сейзена и поведал обо всем, что случилось накануне вечером, и о наветах Амины.

– Вы действовали безрассудно, – подытожил отец Сейзен. – Кто врывается к женщине среди ночи?

– Увы, отец, я поддался зову сердца, преисполненного подозрений.

– Она тоже вправе вас обвинять. Молодая, красивая…

– Клянусь именем Матери Божией…

– Отпускаю вам ваш грех, достойный отец Матиаш, – перебил Сейзен, – но помните, что своим поведением вы могли очернить нашу Святую Церковь.

Весть о проступке священника быстро разошлась по округе: служанка, призванная Аминой в ночи, не преминула обо всем разболтать. Отныне отца Матиаша везде ожидал холодный прием, да и сам он настолько огорчился содеянному, что поспешил покинуть страну и возвратился в Лиссабон, донельзя расстроенный своей опрометчивостью и разгневанный несправедливыми обвинениями Амины.

Глава 21

Очень скоро «Дорт» загрузили, и Филип повел корабль в Амстердам, куда и прибыл в должный срок без каких-либо злоключений в пути.

Едва ли нужно уточнять, что из порта он поспешил домой и был восторженно встречен Аминой. Она знала, что муж должен вот-вот вернуться: два корабля, ушедших из Батавии ранее «Дорта», доставили ей послания от Филипа, первые весточки от него за все время скитаний. Письма опередили Вандердекена всего на шесть недель, и Амина не помнила себя от счастья.

Правление компании осталось целиком удовлетворено действиями Филипа и отдало под его команду большой вооруженный корабль, которому предстояло отправиться в Индию по весне, причем третью этого корабля, как и обговаривалось заранее, владел Вандердекен – за счет средств, вложенных им в капитал компании.

Пять месяцев до отплытия он провел в покое и блаженстве, отдыхая перед тем, как вновь вверить свою жизнь произволу стихий, но заблаговременно позаботился о том, чтобы договориться о присутствии на борту Амины.

Жена пересказала Филипу свои споры с отцом Матиашем и объяснила, каким образом сумела отделаться от надоедливой опеки священника.

– Скажи, Амина, ты и вправду взялась за ремесло своей матери?

– Нет, не взялась. Я не припомню, как она это делала, но стараюсь вспомнить.

– Зачем, Амина? Святой отец был прав, это нечестивое занятие. Пообещай мне, что не станешь обращаться к подобным уловкам. Прошу тебя, пообещай!

– Если это занятие нечестиво, Филип, то нечестивым можно назвать и твое стремление. Ты ведь имеешь дело с потусторонним и подчиняешься его воле. И я на большее не притязаю. Откажись от своего стремления, пообещай, что не будешь больше искать бесплотных духов, останься дома со своей Аминой – и она с радостью выполнит твою просьбу.

– Мой путь предначертан Всевышним.

– Выходит, это Всевышний позволяет тебе сноситься с потусторонним?

– Верно. Ты же знаешь, даже священники этого не отрицают, пускай сама мысль страшит их безмерно.

– Если Он позволяет одному, значит позволяет всем. Получается, что я действую по Его попущению.

– Амина! Творец допускает, чтобы зло бродило по земле, но не терпит его проявлений!

– Зато терпит твои поиски про́клятого отца, терпит твое намерение непременно с ним встретиться – более того, повелевает тебе так поступать! Почему же Он должен отказывать мне в том, что позволено тебе? Я – твоя супруга, часть тебя. И разве в моем горьком уединении, пока ты скитаешься в далеких морях, я не вправе взывать к миру духов за наставлениями, способными утолить печали, снять тяжесть с сердца и не причинить при этом, заметь, вреда никому из людей? Обратись я к этим занятиям из дурных побуждений, было бы справедливо укорять меня и воспрещать мне ворожить, но я всего лишь следую по стопам своего мужа и взыскую того же, чего взыскует он, ради благой цели.

– Но ты противоречишь нашей вере!