Королева железного века против Рима

Нитокрис, правившая за более чем тысячу лет до Семирамиды, по словам Геродота, была мудрейшей из женщин. Она заняла трон после своего брата-фараона, которого убили его слуги, впоследствии убийцы посадили её на престол. И вот Нитокрис во время своего правления повелела воздвигнуть сооружение на берегу реки, в месте, которое затапливалось в период разлива Нила. Похоже, под полом этого сооружения находился подземный покой. Следует предположить, что окружавшая царицу группа замешанных в убийстве придворных со временем начала проявлять по отношению к ней такую же враждебность, какую они проявляли к её брату. Поэтому Нитокрис приняла решение отомстить им. Задумав возмездие, она велела прорыть тайный канал, который привёл бы воды разлива прямо в здание. Затем она пригласила туда вероломных вельмож на церемонию коронации и, хитростью заманив их в подземный покой, неожиданно захлопнула над ними люк и впустила воду, утопив изменников. В то время как Семирамиду критиковали за роскошный образ жизни и распущенность, Нитокрис была известна своей красотой и коварством.

Вместо того чтобы подчёркивать очевидные недостатки характера, Боудика фокусируется на типах мужчин, управляемых каждой женщиной, и находит недостатки в том, что эти женщины не вдохновляли мужчин разорвать узы рабства. По словам Боудики, Нитокрис правила «таскающими тяжести египтянами», а Семирамида управляла торговцами. Боудика дистанцируется от них как успешная женщина в наступлении и как предводитель другого типа мужчин: она завоевала доверие армии, доверие воинов, а не торговцев, рабов и строителей. Боудика упускает из вида другие причины для восхваления или критики мифических цариц, вместо этого обращая внимание исключительно на стиль руководства. В глазах Боудики Семирамида и Нитокрис – антимодели, несмотря на их политические и военные успехи.

Боудика отмечает, что бритты узнали об этих женщинах от римлян, признавая, что её понимание исторических моделей лидерства исходит от завоевателей. Её утверждение кажется нереалистичным и может быть скорее выражением собственного широкого кругозора и учёности Диона Кассия. Тем не менее, речь Боудики также указывает на обоснованность сделанных Дионом ссылок на исторических предшественников. Дион мог бы провести подробное сравнение между Боудикой и другими королевами, проводя исторические аллегории и сопоставления, но показывает Боудику преимущественно как критика Рима и безнравственной атмосферы, омрачающей Вечный город во времена Нерона. Боудика узнала о различных женщинах-правительницах от римлян и выбрала другой тип лидерства.

Отвергнув легендарных цариц, Дион обращается к недавним римским образцам моральной несостоятельности и слабого женщин-предводителей. Его Боудика представляет собой триколон из всё более осуждаемых фигур, начиная с Мессалины, в том числе Агриппину Младшую и заканчивая Нероном. Мессалина и Агриппина упоминаются вместе как правительницы Рима. Эта характеристика отражает знакомую критику Клавдия как императора, которым управляли его жёны: манипулируя и обманывая Клавдия, эти женщины якобы правили Римом. Боудика не восхищается женщинами-лидерами, потому что они были неофициальными соправительницами, а не королевами. Мессалина славилась своей распущенностью, а Агриппина – всепоглощающей жаждой власти. Оценивая Агриппину и Мессалину как властительниц империи, Дион заставляет Боудику критиковать ту систему власти, которая позволяла этим женщинам достигнуть столь высокого положения. Её оценка основана на наблюдаемом несоответствии, при котором видимость власти не представляет законного обладания таковой. Критика Боудики воспроизводит крайне негативный портрет жён Клавдия в текстах от Тацита до Диона, осуждающих их за безнравственность, похоть, алчность и обман.