Королева железного века против Рима

Биограф Светоний считал Bellum Batonianum 6–9 годов н. э. (известное как Великое иллирийское, далматское или далматско-паннонское восстание) самым серьёзным конфликтом, с которым столкнулись римляне после Пунических войн. Господство над регионом современных Балкан оспаривалось ещё со времён Цезаря и позднее. Как и в Британии, его жители были знакомы с некоторыми аспектами римской культуры, в том числе с латинским языком, но были обеспокоены утратой собственной свободы. Восстание началось, когда племена дезитиатов во главе с Батоном отказались присоединиться к Тиберию в его войне против германских племён. К дезитиатам присоединились бревки, возглавляемые другим Батоном, а также далматы, паннонцы и многие другие. Как и в истории с объединённой армией Боудики, это был редкий случай, когда различные народы объединились против общего врага. Будущий император Тиберий столкнулся с мятежниками, послав вперёд Марка Валерия Мессаллу, правителя Далмации и Паннонии. В конце концов Тиберий вывел все свои войска из Германии, а Август послал к нему своего внука Германика (племянника Тиберия) с армией специально призванных на службу вольноотпущенников. Римская армия выросла до пятнадцати легионов и вспомогательных войск и насчитывалп около ста тысяч человек. Во время подавления восстания произошло несколько ожесточённых сражений: мятежники, как и бритты, были искусны в использовании партизанской тактики, скрываясь в лесах и холмах и совершая набеги на римлян. Тем не менее, римляне постепенно брали их измором. Бревкиец Батон был разбит в 8 году н. э. и предан смерти; Батон из дезитиатов продержался ещё год.

После того как обе стороны понесли тяжёлые потери, Тиберий и его армия в конце концов осадили крепость Батон в Андетриуме (близ современного Горни-Муча, Хорватия), разгромив мятежников. По словам Диона, мятежники бежали в горы, а римляне преследовали их «как диких зверей». Отступление армии восставших не требовало поголовного уничтожения, но уподобление врагов диким животным, возможно, облегчило действия римлян. Когда создан образ нецивилизованного, дикого врага, то резня кажется менее спорной с моральной точки зрения. Германик преследовал дезертиров до Ардубы (возможно, современного Врандука на территории Боснии и Герцеговины), последнего очага сопротивления. Между теми, кто искал там убежища, и местными жителями возник спор о том, следует ли продолжать сопротивление. По словам Диона Кассия, женщины «желали свободы, вопреки мнению мужчин, и были готовы терпеть всё что угодно, кроме рабства». В последовавшем сражении женщины схватили детей и либо бросились в огонь горящего города, либо утопились в реке. Германик взял город, а окрестные племена заключили мир с Римом. Батон сдался. Он послал своего сына к Тиберию в качестве заложника и подтверждения обещаний мира, а затем прибыл и выступил в защиту своего народа, прося помилования для своих людей, но ничего для себя. Дион пишет: «В конце концов, на вопрос Тиберия: «Почему вы решили восстать и воевать против нас столько времени?» – он ответил: «Вы сами виноваты в этом, ибо сторожить ваши стада вы посылаете не псов или пастухов, а волков».

Между сожжением Ардубы, речью Батона и восстаниями в Британии прослеживается некоторое сходство. Впрочем, хотя и Батон, и Боудика подчёркивают необходимость свободы, идея свободы у Батона носит гендерный характер. Для него рабство – призыв в римскую армию и тяжкое бремя налогов. Батон обосновывает восстание тем, что Рим жестоко обращается Рима с коренным населением провинций. После создания провинции Рим прислал безумных администраторов, которых Батон характеризовал как агрессивных диких зверей, а не защитников. Метафора Батона приобретает особое значение по сравнению с речью Боудики у Диона, в конце которой королева воинов осуждает слабость римской армии по сравнению с силой её народа и заканчивает своё увещевание словами: «Покажем им, что они – всего лишь зайцы и лисицы, которые пытаются властвовать над собаками и волками!». Она приказывает воинам считать себя волками, яростными защитниками своей территории и собственной стаи. Превратив себя в альфа-самку, Боудика вновь подчёркивает разницу между собственными методами и методами других властителей, о которых она упоминает в речи, от оборонительной политики вавилонских цариц до клиентской королевской власти Картимандуи.