Корона из жемчуга и кораллов

Я чувствовала себя уверенно на своей кобыле, но Ксандер был огромным животным с совершенно другим поведением. Тем не менее Талин смотрел на меня сверху вниз с такой уверенностью, что я кивнула и позволила ему поднять меня.

Как только я села перед ним, наши торсы соприкоснулись от сиденья до плеч и я почувствовала его тепло даже сквозь кожаную броню. Когда я взяла поводья, он обнял меня за талию, и я подумала, действительно ли я была такой маленькой в его объятиях, какой себя чувствовала.

– Куда это вы направляетесь? – окликнул сзади один из стражников. – Принц Сирен сказал нам, что леди Зейди не должна покидать поля нашего зрения.

– В таком случае хорошо, что ты не Зейди, – прошептал Талин мне на ухо. Мое тело вспыхнуло жаром, затем похолодело, когда он подтвердил, что знает, кто я такая. Как давно он знал? И был ли он рад тому, что я была Норой, или он собирался каким-то образом наказать меня?

– Мы подождем вас впереди, – крикнул он стражникам. Затем он цокнул и вонзил шпоры в бока жеребца, и мы тронулись в путь. Я упала назад, несмотря на то что, как я думала, была подготовлена, но крепкий торс Талина был рядом, чтобы поддержать меня. Как только я оправилась от первоначального шока, мне удалось сесть прямее и сосредоточиться на поставленной задаче.

Мне казалось, что я снова в лодке, плыву по накатывающимся волнам, и я была так захвачена ощущениями – лошади подо мной, ветра на моем лице, жеребца, без особой охоты повинующегося поводьям в моих руках, уверенностью, исходящей от Талина, сидящего позади меня, – что я позабыла о страхе.

– Отлично, – сказал Талин, перегнувшись через мое плечо. – Ты можешь отпустить его, если готова.

Я кивнула и немного выпустила поводья сквозь пальцы, и жеребец снова рванул вперед. Мы мчались, вдалеке виднелись зеленые холмы, над нами до горизонта простиралось голубое небо – все это давало мне то же чувство свободы, которое, должно быть, испытывает лошадь. Я ослабила хватку на поводьях, давая ему столько контроля, сколько осмелилась, и отпустила его. Ни один из нас не был свободен в полном смысле этого слова, но на мгновение я почти поверила, что мы навсегда уезжаем из темной тени горы.

Я представила себе, как Зейди ждет меня у самого берега и я плыву ей навстречу. Нам не нужно было бы говорить о том, что произошло в отсутствие друг друга, потому что единственное время, которое действительно имело значение, – это когда мы были вместе. Казалось, что этого периода разлуки никогда будто и не было, как дурного сна, о котором мы забывали, когда утренний свет согревал наши щеки.

Тогда я поняла, что никогда не смогу провести остаток своей жизни вдали от Зейди. Вариния, океан, даже мои родители – я могла бы выжить без них. Но моя сестра была так же необходима мне, как солнечный свет, как воздух. Когда-нибудь я найду способ вернуться к ней.

К тому времени когда Талин взял поводья и перевел жеребца на шаг, по моим щекам текли слезы. Я не замечала их, пока не почувствовала его палец в перчатке на своей коже. Я закрыла глаза, выжимая остатки слез, и в изнеможении откинулась на него.

– Собирается дождь, – сказал он. – Мы переждем его у деревьев.

Он спешился и повел жеребца к небольшой роще вязов неподалеку от дороги. Он улыбнулся мне, когда мы нырнули под крону большого дерева.

– Нас ждет долгий путь, – сказал он, протягивая руку, чтобы помочь мне. Я скользнула в его объятия, и всего на мгновение он поднял меня над землей, как будто я была для него легкой как перышко, прежде чем осторожно опустить меня на землю. Листья были достаточно густыми, только редкие капли пробивались сквозь крону, и я опустилась на траву под деревом, вздыхая с облегчением.

– Ты отлично справилась, – сказал Талин, прислоняясь спиной к стволу. – Я боялся, что Ксандер устанет раньше тебя.

– Мне нравится ездить верхом. Это каким-то странным образом напоминает мне пребывание в океане.

– Я могу тебя понять. Во время поездки в Варинию я впервые оказался в лодке. Мне было приятно.

– А иногда это не так уж и приятно. Однажды мы с Зейди… – Я спохватилась слишком поздно. Я сказала себе, что это не имеет значения, что он уже знал правду, но это было тяжелым напоминанием о том, что я никогда не смогу поделиться своими воспоминаниями о Зейди вслух, ни с кем. – Я хочу пить, – сказала я, неуверенно поднимаясь на ноги.

– В моей седельной сумке есть вода.

Я возилась с ремнями на его седле. Наконец-то я осталась наедине с Талином, и мне предстояло сказать ему, что я лгала ему все это время. Я сделала большой глоток из бурдюка с водой и как раз засовывала его обратно в седельную сумку, когда услышала, как позади меня хрустнула ветка.

Я обернулась и обнаружила, что Талин наблюдает за мной.

– Что такое? – спросила я, затаив дыхание.

– Теперь, когда у нас с тобой есть минутка наедине, я думаю, нам пора немного побеседовать.

27

Я вернулась в рощу, сжимая руки, чтобы они не дрожали.

– Как давно ты знаешь? – спросила я.

– Я заподозрил это сразу, как только увидел тебя в Старом Замке. Но наверняка я убедился в ту ночь, когда мы танцевали.

– Как?