Корона из жемчуга и кораллов

– Не переживайте, миледи. В замке вас ожидают многие десятки нарядов. Вот. – Она приподняла одну из подушек для сиденья и достала платье из такой же плотной, тяжелой ткани, как и у ее платья, которое отличалось только более темным оттенком серого цвета. – Заметьте, это всего лишь наряд для поездки, – добавила она, когда увидела, как вытянулось мое лицо, но меня беспокоило совсем не его качество. В Варинии мы никогда не носили вещи таких мрачных цветов.

– А в Иларии носят более яркую одежду? – с надеждой поинтересовалась я.

– Не при дворе. Мы облачаемся в траурные цвета в память о потерянной принцессе, – сказала она, но ее голос был лишен всяческих эмоций, как если бы это было настолько же очевидным фактом, как восход солнца по утрам и закат по вечерам. – Прежде всего, нам нужно надеть на вас нижнее белье.

Я склонила голову набок, и она легко рассмеялась, прикрывая рот кончиками пальцев. Ее улыбка была доброй, и я осознала, что, пусть я и казалась, возможно, им с капитаном Оморесом наивной как дитя, они смеялись не надо мной. Они просто не знали, что со мной делать.

– Я вам помогу. – Она достала сорочку с короткими рукавами и надела мне через голову. Белая ткань была такой тонкой, что казалась почти прозрачной, намного тоньше, чем те, что я знала. Сорочка опускалась чуть ниже колен. После этого горничная помогла мне надеть пару длинных шелковых чулок, затем плиссированную нижнюю юбку и, наконец, платье, которое имело сзади крошечные крючки, которые Эбб застегивала с поразительной скоростью. Вырез был квадратным и строгим, а лиф был настолько тесным, что я поймала себя на том, что делаю короткие, быстрые вдохи, так как ткань не позволяла моей грудной клетке полностью расшириться. Весь процесс, казалось, занял целую вечность, и мы обе вспотели к тому времени, когда она закончила. Я откинулась на спинку скамейки, с трудом веря, что мне придется проходить через это каждый день.

– Пока что этого будет достаточно, – пыталась отдышаться она. – В этой карете очень душно.

– Пока что?

Она снова улыбнулась.

– Постарайтесь не волноваться. Придет время, и все это станет для вас привычным.

Я не была в этом уверена, но все же слабо кивнула.

– Можно ли мне подышать немного свежим воздухом?

– Вам не разрешается покидать карету, но мы можем открыть окна.

Я протиснулась мимо Эбб, когда она раздвинула занавески и открыла окна, отчаянно нуждаясь в свежем воздухе. Ветерок обдал меня прохладой. Я представила, что во всей этой одежде просто невозможно замерзнуть. Я все еще жадно вдыхала воздух, когда капитан Оморес появился из передней кабины кареты.

– Миледи, – произнес он в поклоне. – Этот наряд очень вам к лицу. Вы готовы к отправлению?

Я опустила взгляд на наряд, который подходил мне примерно так же, как и панцирь омара подходит крабу, а потом оглянулась на Эбб.

– Я… я полагаю, что да.

– Очень хорошо. – Он кивнул и снова исчез.

– Лучше вам присесть, миледи. Дорога временами может быть очень ухабистой.

Прежде чем я успела занять место, кучер прокричал что-то лошадям, и повозка качнулась вперед, что заставило меня растянуться на бархатных подушках. Я подняла взгляд на Эбб, которая в очередной раз одарила меня своей доброжелательной улыбкой и помогла мне выпрямиться.

– Вы к этому привыкнете, миледи. Я обещаю.

Спустя несколько минут, не в состоянии переварить все одновременно навалившиеся на меня впечатления от незнакомого пейзажа до звуков и запахов, я рванулась к окну, откинула занавески и вывалила содержимое своего желудка на дверцу кареты.

Как и предсказывала старейшина Немея, остаток путешествия был долгим и тяжким, так как я переносила то, что капитан Оморес называл «земной болезнью». И чувствовала я себя даже хуже, чем в тот раз, когда мы с Зейди нечаянно приобрели у торговца испорченное мясо. Эбб заботилась обо мне, как о ребенке, помогая мне надевать и снимать мои платья, поднося мне чашки чая, приготовленного из имбиря, корня валерианы и клопогонника, чтобы облегчить мое недомогание. Ингредиенты были такими же чуждыми для меня, как и все остальное, но они успокоили мой желудок настолько, что на третий день я уже смогла немного поесть.

Никого, кроме Эбб, я не видела, не считая изредка мелькающего за окном кареты Грига или капитана. Мы с Эбб спали внутри, и по ночам глубокий смех мужчин, собравшихся вокруг костра, в сочетании с густым запахом древесного дыма заставляли меня тосковать по дому. Карета сначала воспринималась мною как паутина, и я боролась с ощущением, которого никогда не испытывала, как будто что-то внутри меня пыталось выпутаться, вырваться на свободу. Когда не чувствовала тошноты, я дремала, но как ни старалась внушить себе, что карета – это лодка, а неровная дорога подо мной – неспокойная вода, мой разум и тело не поддавались на эту уловку.

Наутро пятого дня капитан Оморес подошел проведать меня, прежде чем отправиться в путь.

– Через несколько часов мы будем на иларианской земле, – заверил он меня. – Наконец-то у вас появится возможность выйти из повозки и немного размяться.