Корона Российской империи. Слава, честь и доблесть династии Романовых

Удивительно, но этот непопулярный в Санкт-Петербурге человек питал честолюбивые замыслы. Он мечтал свергнуть регента Бирона и переписать завещание покойной императрицы в свою пользу. Однако для этого у Антона Ульриха не хватало ума, энергии и авторитета. Несколько раз он прозрачно намекал о своих притязаниях Миниху и Остерману, однако влиятельные вельможи сразу же переводили разговор на другие темы. Спустя некоторое время Антон Ульрих смирился со своей участью декоративного отца младенца-императора, тем более что вскоре от его брака с Анной Леопольдовной родилась дочь Екатерина.

Первые месяцы регентства Бирона ознаменовались некоторыми послаблениями. Эрнест Иоганн значительно уменьшил подушную подать, отменил несколько непопулярных указов покойной императрицы, смягчил судебные наказания, заметно ограничил власть Канцелярии тайных и розыскных дел. Солдаты, выходившие зимними ночами в дозоры, и через много лет поминали его добрым словом. Именно Бирон первым распорядился выдавать караульным шубы.

Регент деятельно занимался государственным управлением. Каждый четверг он отправлялся на заседание Сената, где проводил по крайней мере четыре часа.

^{Антон Ульрих Брауншвейгский был связан с Анной Леопольдовной династическим браком (неизв. худ., XVIII в.)}

Казалось, никто не выказывал недовольства ни регентством Бирона, ни императором-младенцем. Однако случайно открылся заговор среди гвардейских офицеров. В нем был косвенно замешан и Антон Ульрих. Вопреки ожиданиям Бирон не покарал заговорщиков смертной казнью, как было принято в те времена. Они были всего лишь биты кнутом и сосланы в Сибирь. Скомпрометированного отца императора вызвали в Сенат, где предложили подписать просьбу об увольнении от всех государственных должностей, которые и так носили исключительно ритуальный характер. При этом Бирон сообщил, что если нечто подобное повторится еще раз, то Антон Ульрих будет пожизненно выслан из России в Курляндию без копейки денег. После этой страшной угрозы отец Иоанна Антоновича окончательно удалился от дел.

Однако ни Эрнест Иоганн Бирон, ни его ближайший союзник Андрей Иванович Ушаков, сохранивший должность начальника Канцелярии тайных и розыскных дел, не догадывались, откуда может грозить опасность. Она, естественно, исходила от самых приближенных лиц.

Фельдмаршал Бурхард Кристоф Миних, выдвинувшийся еще при Петре Великом, считал себя явно обделенным новой властью. Не демонстрируя никакого внешнего недовольства по отношению к Бирону, он, однако, принялся осторожно зондировать настроения в гвардейских полках. Не стоит и говорить, что гвардейцы жаждали участия в очередном дворцовом перевороте. Ведь в случае его успеха на офицеров посыпались бы новые звания и награды.

Воодушевленный Миних тут же обратился к Анне Леопольдовне с вполне конкретным предложением. Он хотел отстранить Бирона от власти и арестовать его, а на место регентши посадить мать императора-младенца. Естественно, Анна Леопольдовна с радостью согласилась.

^{Фельдмаршал Бурхард Кристоф Миних выдвинулся еще при Петре Великом (худ. Г. Бухгольц, 1765)}

Тем более что в случае провала этого заговора ей, матери царствующего императора, грозило бы в худшем случае лишь публичное порицание.

В ночь с 8 на 9 ноября 1740 года Миних созвал верных ему офицеров Преображенского и Семеновского полков и обратился к ним с пламенной речью, в которой, выражаясь современным языком, призвал гвардейцев к свержению существующего государственного строя. Меньше чем через час Эрнест Иоганн Бирон и его жена были арестованы в Летнем дворце и определены под стражу. Уже на следующий день в столице был зачитан высочайший манифест, по которому регентшей императора Иоанна Антоновича вплоть до совершеннолетия назначалась Анна Леопольдовна, его мать. Таким образом, регентство Эрнеста Иоганна Бирона продлилось всего лишь двадцать два дня.

Что касается самого Бирона, то следствием по его делу занялся Андрей Иванович Ушаков, мгновенно переметнувшийся на сторону Миниха и Анны Леопольдовны. Не имея серьезной доказательной базы, руководитель Канцелярии тайных и розыскных дел вменил в вину Бирону «злодейское небрежение здоровья здравствующего императора», «преступный захват регентства» и даже «подарки, получаемые от покойной императрицы Анны Иоанновны».