Корректор

– Чем я скажу, – подумал тауматург, – у меня и губ теперь нет.

Но тело повиновалось, хоть и с таким трудом, будто пытался поднять навалившийся на спину горный хребет. Пальцы нащупали древко валяющегося на земле посоха. Губы едва разжались, будто срослись. Но стоило произнести пылающее в сознании Слово, как темнота и боль отступили. Зрение вернулись резким скачком, звуки и движения вернулись так же резко, как и зрение. С камня посоха сорвался чёрный с корявыми отростками сгусток, причудливой сетью расползся по зверю. Моноцер задёргался, ноги подогнулись, и он завалился на бок. Кровавая ярость в маленьких глазках поблекла, сменилась безразличием. Непробиваемую шкуру покрыли едва заметные чёрные дыры. Несколько секунд судорог и зверь вскоре затих. Альмарик удивленно уставился на тауматурга.

– Заряжай! – вяло сказал Фроузен, из тела будто все силы кто-то выпил.

– Ага, – сказал Альмарик, засуетился около баллист.

Тауматург устало опустился прямо на моноцера. Благо выдалась свободная минутка. Но только минутка. Если моноцеры не сразу смогли отыскать их в небольшом замке с узкими проходами между дворами, то некродосам лёгкий туман не помешал всё прекрасно видеть с неба. Фроузену едва удалось немного восстановить силы, как с десяток тварей ринулись на отряд. Злые чёрные сгустки с посоха приземлили двоих. Твари грузно ударились о землю, тела лопнули как переспелые плоды. Восемь оставшихся разлетелись, но на новое нападение не отважились.

– Так их! – заорал Альмарик.

Фроузен едва услышал его крик. От слабости захотелось прилечь, и гори оно всё синим пламенем.

Справа обрушилась стена небольшого дома, моноцеры не оставили попыток полакомиться жителями крепости. Фроузен и разобрать толком не успел, сколько тварей решили навестить на этот раз, как Альмарик приказал стрелять. Восемь катапульт одновременно «плюнули» в зверей опасными начинками. Хлюпающий звук и последовавший за ним рёв показали, что стрелы угодили в цель, а прекратившийся топот, что никто не уцелел. Альмарик ещё что-то кричал, баллисты бухали, раненые звери ревели. Мёртвый моноцер, на которого сел Фроузен дёрнулся, будто собрался встать. Чёрные сгустки снова сорвались с камня, а простое поднятие посоха отобрало последние силы, и тауматург окончательно потерял связь с реальностью.

Сознание прояснялось медленно, слабость нехотя отступила. Фроузен смог, наконец, нормально двигаться и видеть. Он вяло посмотрел на тела продырявленных огромными стрелами тварей и приблизившихся собратьев. Живые моноцеры утратили к неосам всякий интерес, пищи вдоволь и звери передумали нападать на выживших жителей крепости. Острые плоские зубы с лёгкостью вспороли прочную кожу. Головы погрузились в брюха по уши. Зачавкало. Несколько некродосов, совершив круг, опустились на туши. Из груди вылезли мерзкие хоботы. Клювы с лёгкостью пробили толстую кожу.

– Мы победили, – шепнул на ухо Альмарик, в глазах – восхищение, на роже – благодарность, спина так и гнётся от желания поклониться.

– Да ну? – голос Фроузена был полон яда. – Тогда выведи нас из крепости.

Паж растеряно посмотрел в единственный устланный мёртвыми телами моноцеров проход, за которыми маячат очень даже живые собратья, губы разошлись в беспомощной улыбке.

– Поднимайтесь сюда! – крикнул кто-то.

Фроузен повернул голову на голос. На стене над ними расположилось несколько неосов. Альмарик помог Фроузену встать, подхватил под левую руку как инвалида. Тауматургу показалось, что поднимались по лестнице целую вечность, проклятые ступеньки словно из-за спины перемещались вперёд. Оказавшись на стене, оглянулся. Сил удивиться тому, что все навьи целы, едва хватило. Открывшийся вид крепости вызвал чувство потери. Большая часть зданий разрушена, выжившие сидят на крышах, боясь спуститься вниз. Четверо живых моноцеров с окровавленными мордами сыто развалились между руинами, парочка других зверей едва ковыляет между домами, отвисшие брюха скребут землю. На трупах павших защитников и моноцеров суетятся некродосы. Из некоторых мертвецов уже высунулись жирные личинки.

Позвавший их оказался маленьким, лысым неосом, скрывающим дряблое, колышущиеся при каждом движении, тело под длинной коричневой сутаной.

– Мое имя Крипт, – сказал он, поклонившись. – Я гаруспик.

– Кто? – не понял Фроузен.

– Жрец – прорицатель, – пояснил Альмарик. –Он служит в храме Ваалар Гаала.

Крипт нервно дёрнулся.

– Я предсказывал падение крепости, но меня не послушали. Может вы поверите. Скоро в город хлынут сотни кропусов. После этих даже костей не останется. Нужно как можно быстрее бежать отсюда. За нами сразу не погонятся, слишком много для них еды здесь. Но её на всех не хватит.

– А как же остальные? – хотел спросить Фроузен.

Как бы опережая его вопрос, раздался пронзительный трубный звук.

– Это сигнал к сбору, – пояснил гаруспик. – Выжившие, те кто осмелятся, поднимутся на стену.

Тауматурга передёрнуло от недосказанного.

– А остальные?

Крипт отвел глаза в сторону. Фроузен отлепился от плеча Альмарика.

– Я спущусь, – сказал он.

– Ты еле ходишь, – возмутился паж.