Кортик. Бронзовая птица. Выстрел

Ох, по дороге колокольцы,Сердце словно прыгает.Ох, не влюбляйтесь в комсомольца,Скукою измызгает.

- Генка, про тебя!

На сцену поднялась Зина Круглова в форме юнгштурма - защитного цвета гимнастерка и юбка, широкий ремень, портупея через плечо.

- Мужчина называется мужчиной потому, что он мужественный.

- Вода называется водой потому, что она водянистая, - вставил Яша Полонский.

- Поэтому, - продолжала Зина, - если парень подаст девушке пальто, в этом нет ничего унизительного, простая вежливость.

- Женщина называется женщиной потому, что она женственная, - не унимался Яша.

- Именно! Почему обязательно ходить в сапогах, я предпочитаю туфли…

- Танцевать удобнее?

- Хотя бы! Мы будем танцевать независимо от того, разрешает это Генка или нет.

На сцене появился Юра.

- Я признателен Яше Полонскому за то, что послужил ему прообразом, дал пищу его богатой фантазии, его блестящей музе, горжусь этим. Но еще больше благодарен Генке: он поставил все точки над «i». Чего он хочет? Стандарта! Всех подогнать под один тип: одинаково одевайтесь, одинаково развлекайтесь, одинаково думайте! А я, например, не хочу. Хочу быть самим собой. И буду носить бант. Привет!

- Мы не хотим стандарта, - возразил Миша, - но нельзя думать только о себе - о своей внешности, карьере, благополучии. Не в том дело, что ты носишь бант, а в том, что бант заменил тебе все.

- Он забантовался! - крикнул Яша.

Руку поднял Саша Панкратов.

- Я хочу сказать насчет хулиганов. Некоторые размахивают финками.

- Это ты про меня, что ли? - ухмыльнулся Витька Буров.

- Да, про тебя. Ты выражаешься. Слова нецензурные говоришь.

«Молодец, смелый парнишка», - подумал Миша о Саше Панкратове.

- А ты слышал? Слышал, как я ругался? - спросил Витька.

- Слышал, - решительно ответил Саша.

- Как? Повтори!

- Сам знаешь как. Я тебе потом повторю.

- И я слышал… И я! - закричали ребята в зале.

- А вы не слушайте! - огрызнулся Витька.

Зина Круглова сказала:

- Мало того, что Буров хулиганит сам, он вовлекает в хулиганство малолетних.

- Судить показательным судом! - сурово объявил Генка.

- А право имеешь? - с вызовом спросил Витька.

- Имеем. Школа отвечает за наш дом.

- Ой, испугался, - ухмыльнулся Витька, довольный тем, что оказался в центре внимания. - Когда судить то будете?

- Сообщим, не забудем, - пообещал Миша, - не беспокойся, как нибудь справимся с тобой. Запомни на всякий случай. Итак, предложения?!

- Повести решительную борьбу с мещанством, пошлостью и обывательщиной, - предложил Генка.

- Общо. Давай конкретнее! - возразил Миша.

- Запретить галстуки, банты, ажурные чулки, духи.

- А одеколон? - спросил Яша.

- Тоже.

- Одеколон не роскошь, а гигиена, - выкрикнул кто то из зала.

- Этот лозунг выдумали частники парикмахеры, - отпарировал Генка.

- Кто за предложение Генки? - спросил Миша.

Руку поднял один Генка.

- Какие еще предложения?

- Запретить танцульки! - объявил Генка.

- У меня другое предложение, - сказала Зина Круглова. - Танцы разрешить, кроме фокстрота и чарльстона.

- Это почему?

- В фокстроте прижимаются.

- А ты не прижимайся.

- Это буржуазный танец, - настаивала Зина, - и никто не умеет его по настоящему танцевать, получается одно кривляние и вихляние.

Тот же молодой, звонкий девичий голос из зала выкрикнул:

- А барыню сударыню можно?

- А трепака?

- Лично я предпочитаю лезгинку, - сказал Миша, - кабардинскую и наурскую, но в перерывах между ними иногда задумываюсь: для чего я живу и работаю?

Глава 9

Диспут только возвысил Витьку Бурова в собственном мнении: он стал на нем центральной фигурой. Он и шел в клуб в расчете, что о нем заговорят, а если нет, то он выкинет такое, чтобы заговорили.

В своей обычной расслабленной позе Витька сидел во дворе, на пустом деревянном ящике позади первого корпуса, в узком проходе между стеной дома и забором. Рядом на асфальте сидели Шныра, Фургон и Белка. У угла, на стреме, стоял Паштет. Было утро, не самое раннее, часов десять. Воскресенье.

Паштет махнул рукой - все в порядке.

Витька лениво привстал, потянулся, даже зевнул, поднял Белку, она встала ему на плечи и проскользнула в форточку.

Витька опустился на ящик, принял прежнюю позу, Шныра и Фургон не сделали ни одного движения, Паштет был на посту. Все совершилось молниеносно, никто не заметил - задний тупик двора, по нему не ходят, задняя стена дома - ни дверей, ни подъездов, впереди - глухая кирпичная стена.

Белка очутилась в пустом фойе кинотеатра «Арбатский Арс».

На стенах висели афиши, рекламы, фотографии из кинофильмов.

У стены возвышалась буфетная стойка под круглым стеклом. Белка отодвинула дверцу. Скрип не смутил ее: кинотеатр заперт снаружи. Проверено.

Она сняла с прилавка пять бутылок лимонада, пирожные, конфеты, бутерброды, сложила в мешок, вернулась к окну, поскребла о стекло.

Витька снова так же неторопливо поднялся, протянул руку, взял мешок, помог Белке вылезти из окна. Белка схватила мешок и скрылась с ним в подъезде черного хода.