Косьбы и судьбы

Ведь одно из них говорит о ложной идее расового превосходства, завёрнутой в цветной фантик «народной демократии», а другое…, как оказалось непонятно даже самим «идееносителям»…. Ведь иначе от неё не отказались бы при первой возможности? Так для чего должны были объединиться пролетарии всех стран? Вопросом, что делать после объединения, этим вопросом так никто и успел задаться….

До тех пор, пока не будет доказано отсутствие всякой военной угрозы для СССР 30-40-х годов от мирового капиталистического окружения явного империалистического формата (мысль очень странная), только тогда можно признать максимальный темп развития страны чрезмерно форсированным. А ускоренная индустриализация СССР настолько увязана с однозначным итогом 2-й мировой войны, что во имя этой победы следует вспомнить, что это была «война моторов», следовательно, победа своевременно подготовленной экономики. Такую индустриализацию можно было провести, только располагая крупнотоварным сельским хозяйством.

Для того чтобы «вогнать осиновый кол» в «сталинизм» (и только тогда он полноправно получит это название, как «уклонение» истории) – необходимо такое доказательство. Без научного расчёта поверить в это, или принимать частные мнения как доказательство, совершенно невозможно.

Гораздо поучительнее разобрать содержание появившегося слоя всеми проклинаемой «номенклатуры». В естественных «эксплуаториях» государственное управление было взаимно-доверенным, так как находилось в руках господствующих сословий (классов) с очевидным солидарным интересом. При социализме управленческие «кадры» впервые должны были достигать результата, преследуя исключительно интерес общественный, а не личный.

Понятна рефлекторная ненависть общества к номенклатурным «распределителям», но какой ещё механизм можно было предложить, чтобы заглушить у «партсовчиновника» стремление личного обогащения в нищей стране? При общем затяжном недостатке «всего» – гарантированное снабжение добротным продуктом! Неизбежность этого приёма даже странно обсуждать. Вот затянувшаяся до смешного «временная» мера – вот это уже не смешная, и всё-таки, другая история.

Эта неприятная одним, но очень желанная другим, декорация загораживала другую, воистину огромную проблему, которая сначала казалась простым отчётным этапом, но оказалась всё расширяющейся пропастью, куда и начала сползать страна первого социализма.

«Всякий знает, что большие разногласия вырастают иногда из самых маленьких – ничтожных даже вначале – расхождений. Всякий знает, что ничтожная ранка или даже царапинка, которых каждому приходилось получать в своей жизни десятками, способна превратиться в опаснейшую, а то и безусловно смертельную болезнь, если ранка начала загнивать, если возникает заражение крови. Так бывает во всяких, даже чисто личных, конфликтах. Так бывает и в политике».198

Самой большой сложностью в государстве нового уклада была задача: одновременно улучшая условия крестьян в мелких хозяйствах, не дать им «войти в силу», чтобы перетащить в крупнотоварные колхозы. Это почти безумие, но именно такая одновременнопротивоположная задача и была снова единственно возможным выходом.

Нашлись бы «кадры» для такой задачи в «нормальной» стране, попади она в такую переделку? «Родовая недоношенность» советского социализма постепенно начинала сказываться. Прежде профессиональному революционеру-разрушителю вполне хватало коммунистического самообразования и жизненной практики. Как было раньше?

«Основной принцип «производственного воспитания», воспитания нас самих, старых нелегалыциков и профессиональных журналистов, состоит в том, чтобы мы сами брались и других учили браться за внимательнейшее и подробнейшее изучение нашего собственного практического опыта… и продвижение вперед лишь после вполне доказанной пользы данного приема, данной системы управления, данной пропорции, данного подбора лиц и т. д.»199

Когда не хватало предпосылок для самой социалистической революции, никто и не думал о мотивации будущих советских работников. Поколение самой революции было ещё полно мессианством спасителей «угнетённых и рабов». Социалисты эпохи Первого Интернационала вообще думали просто: пролетарии настолько тяжко работали на хозяев, неужели для организации работы на себя им нужно что-то, кроме 8-часового рабочего дня?

«А мы строим на новой почве, требующей самой долгой, упорной и терпеливой работы перевоспитания привычек, которые капитализм оставил нам в наследство и переделка коих возможна лишь очень постепенная…. Мы и через десять лет наверняка должны будем сказать, что у всех работников партии и профсоюзов достаточного производственного воспитания нет. Как не будет через 10 лет достаточного военного воспитания… Но начало… создано…около тысячи рабочих, членов и делегатов профсоюзов… управляют предприятиями, главками и выше».200