Коварный брамин из Ассама. Гибель империи. Реванш Янеса

– Хм, купол, похоже, уцелел, – сказал Янес Тремаль-Наику. – Если лестница не обвалилась, мы сможем подняться наверх и осмотреться.

– Главное, никого по пути не встретить, – заметил охотник Черных джунглей.

– А вот это мы сейчас и проверим.

Крысолов, попросив Янеса не трогаться с места, взял с собой одного горца, и они вдвоем покинули клоаки. Их не было около получаса. Наконец разведчики вернулись, предварительно дав сигнал, чтобы не получить в грудь пулю из карабина.

– Все тихо, махараджа, однако город продолжает гореть.

– Черт побери! Неужели моя столица была столь велика?

– Теперь горят предместья, ваше высочество.

– Ты что-нибудь услышал?

– Винтовочные выстрелы в отдалении. Судя по всему, банды Синдхии еще стоят под городом.

– Дорога к пагоде свободна?

– Мы никого не встретили. Похоже, никто не подозревает о том, что мы прячемся в подземельях.

– Но факел лучше не зажигать, да?

– Я бы не стал, ваше высочество. Тут ни за что поручиться нельзя.

Отряд покинул клоаки и осторожно направился к старой мечети, чьи наполовину обвалившиеся купола поблескивали в отсветах далеких пожаров. Банды Синдхии в этой части города не слонялись, наверное, потому, что тут нечего было грабить. Янес с товарищами без приключений добрался до мечети, покинутой уже много лет назад.

Изредка подсвечивая себе спичками, они нашли наименее поврежденную лестницу и поднялись на каменный балкон на высоте около пятидесяти метров над землей. Горящая столица раскинулась перед ними как на ладони.

Гувахати погиб. Там, где еще несколько дней назад вздымались к небу величественные дворцы и пагоды, лежали груды закопченного камня и еще тлеющих угольев, от которых поднимался удушающий жар.

– Карамба! – воскликнул португалец, не утративший присутствия духа. – Сколько золы! Мы можем открыть сотни мыловарен.

– Ты все такой же, Янес, – усмехнулся Тремаль-Наик.

– А что ты хочешь, если моя любимая столица сгорела дотла? Чтобы я сделался пожарным? Нет, пожалуй, я не рискну.

– Огонь еще горит…

– Да, в пригороде. О, несчастные хижины, кишащие насекомыми и змеями! Мне будет вас не хватать.

– Сгорели не только они. Твой дворец тоже исчез.

– Построим новый, если удастся изгнать этого негодяя.

– Думаешь, удастся?

– Я никогда не теряю надежды.

– Интересно, что сейчас поделывает войско Синдхии?

– Стоит лагерем под городом. Сомневаюсь, что у него есть пожарные и помпы. Вот и ждет, пока само не потухнет.

– Положим, твои собственные пожарные удрали.

– Ошибаешься. Их уже не было в городе. Я сам отправил этих бравых ребят в горы. Как ты понимаешь, мне они тут без надобности.

– Да они бы ничего не смогли сделать, – кивнул Тремаль-Наик.

– Вот именно. С их-то древними помпами. Все, уходим, пока путь свободен. Даже здесь жарковато.

В самом деле, огромная жаровня, раскинувшаяся на много миль вокруг, дышала зноем. Поднимавшиеся к небу клубы дыма тут же разметывал ветер, словно поглощая их.

Чувствуя, что дышать становится все труднее, они покинули балкон, сбежали вниз и со всех ног бросились ко входу в клоаки. Крысолов, приметив неподалеку чудом уцелевшую банановую пальму, срезал несколько огромных гроздьев. Фрукты должны были немного разбавить их рацион, состоявший из жареных крыс. Вскоре Янес с товарищами уже были у лестницы в ротонду, перед которой, к своему немалому удивлению, обнаружились горцы, сидевшие на берегу грязного потока.

– Великий сахиб, – обратился их командир к португальцу, зажегшему факел, – наверх подниматься нельзя. Ротонда превратилась в кузнечный горн, а из воздуховода вылетают искры.

– Тогда посидим здесь, – решил португалец. – Пока нам ничего не угрожает.

Они расположились на старых коврах около черной реки. Горцы прихватили их вместе с дровами и шампурами, без которых еду было не приготовить.

Потянулись дни, наполненные тревожным ожиданием. Надежда увидеть Каммамури и Сандокана таяла с каждым часом. Даже каменный свод нагрелся и постоянно потрескивал. Добывать еду становилось все сложнее: крысы разбегались из клоак, спасаясь от жары и бескормицы.

Однако старик, призвав на помощь двух горцев, проявил себя отличным охотником. Перекинув через поток лестницу, он вылавливал зверьков, пытавшихся выплыть наружу. И все же добыча скудела день ото дня. Люди начали голодать. Что для таких силачей, способных умять целого нильгау в один присест, одна-единственная жалкая крыса на завтрак?

На двадцать пятый день Янес, чувствуя, что вот-вот расплавится, попробовал предпринять новую вылазку вместе с Тремаль-Наиком и четырьмя горцами. Они поднялись на мечеть, и португалец с надеждой огляделся. Пожар наконец потух. Вокруг серело горячее море золы и пепла. Все, все сгорело, даже предместья. Устояли лишь бастионы, и те выпотрошило взрывами складов с боеприпасами.

Однако банды Синдхии отнюдь не ушли из столицы. Они ждали, когда пожарище остынет и можно будет заняться поисками золота на развалинах, которого, возможно, там и вовсе не было.

– Конец, – проговорил Янес. – Бедный мой Гувахати! Ну, ничего, построим новый. Моя война с Синдхией еще не закончилась. Ладно, идем обратно.