Коварство и любовь

– Ни за что не поверю, – сказал Генрих Тюдор. – Позвольте мне научить вас, Кэт! Думаю, что вы сможете все, если только захотите. Дорогая моя, вы – роза без шипов! – Король обернулся к пажу. – Лук и колчан для госпожи Говард!

И снова придворные ломали себе головы, которая из двух молодых девушек нравится королю больше. Генрих Тюдор явно забавлялся, держа приближенных в недоумении. Условия расторжения брака с Анной Клевской мало-помалу формулировались во всех подробностях, и король готовился провести долгое лето, полное удовольствий и развлечений.

Епископ Винчестерский встретился с герцогом Норфолком.

– Мы не можем допустить, чтобы он выбрал девицу Уиндхем, – нервно заметил Стивен Гардинер. – Как только он освободится от леди Анны, любая сможет подцепить его на крючок. Мы должны действовать быстро, чтобы упрочить положение вашей племянницы.

– Да, – согласился герцог. – Он все больше напоминает молодого жеребца, которого выпустили на луг, полный хорошеньких кобылок. Нужно сделать так, чтобы его внимание было сосредоточено исключительно на Кэтрин и ни на ком больше.

– Но как?

– Скомпрометировать в его глазах девицу Уиндхем, – предложил Норфолк.

– Помилуйте, леди Уиндхем – добродетельная молодая женщина, – возразил епископ. – Даже я не могу найти изъяна ни в ее поведении, ни в ней самой. Ее имя не треплют сплетники, да она и не позволяет вольностей никому из джентльменов. У нее безупречные манеры, а преданность королеве выше всяких похвал. Она просто украшение двора!

– Мой дорогой епископ, что, по-вашему, сказал бы король, если бы ее нашли обнаженной в постели не менее обнаженного джентльмена? – спросил герцог, улыбнувшись уголком рта. – Внешность часто бывает обманчива.

– Господь с вами, неужели вы замыслили погубить репутацию этой милой девушки? Она приехала ко двору, чтобы найти хорошего мужа. Если вы сделаете то, что обещаете, вы ее погубите. Ни один достойный человек не захочет взять бедняжку в жены. Я не желаю участвовать в этой затее.

– Успокойтесь, Стивен. – Уверяю вас – я могу скомпрометировать девицу и вместе с тем подарить ей такого мужа, которого одобрит даже ее семейство. Больше я вам ничего не скажу, чтобы не тревожить вашу совесть. Но я вам клянусь, что Нисса Уиндхем не пострадает. Просто ее надо убрать с дороги, а добиться этого я могу только так. Генрих Тюдор не польстится на объедки другого мужчины. И он распорядится, чтобы госпожу Уиндхем выдали замуж – даю руку на отсечение! Вы должны мне верить.

Епископ Винчестерский промолчал, подумав про себя, что доверять Томасу Говарду – это все равно что под честное слово вручить лисе ключ от курятника. Но ничего не поделаешь, решил он. Кроме того, что такое судьба молодой девушки по сравнению с великим планом – сохранить в неприкосновенности Церковь и ее освященные веками традиции.

Герцог Норфолк смотрел вслед епископу. Чертов праведник и ханжа, думал он. Какое ему дело, что будет с малышкой Уиндхем, ведь его волнует только власть. Не желает принимать участие в деле, которое считает аморальным. Не по-христиански, видите ли! Но выгоду от этого дела получить не отказывается. Томас Говард перебрал в уме имена тех, кто мог бы ему помочь, и выбрал одно. Утвердившись в своем выборе, герцог кликнул личного пажа и велел:

– Отправляйся к графу Марчу, мальчик. Скажи ему, что я хочу видеть его в своем кабинете.

Затем, покинув поле для стрельбы, герцог не спеша направился во дворец, а там – в личные покои. К нему подбежал слуга с бокалом вина в руках. Принимая бокал, герцог сказал:

– Я жду графа Марча. Когда он придет, отведи его ко мне в кабинет. И присмотри за тем, чтобы нас не беспокоили.

Войдя в кабинет, специально устроенный для тайных встреч, герцог опустился в стоящее возле камина кресло. Здесь весело горел огонь, день выдался прохладный, хотя стоял апрель месяц. Томас Говард вечно мерз, и, хотя человек он был весьма экономный, камин в его доме горел всегда жарко. Тяжело вздохнув, герцог пил вино. Ему уже исполнилось шестьдесят семь, и он начинал уставать от тяжелой обязанности блюсти интересы своего семейства. Но кому еще этим заниматься? Сын не справится; он скорее поэт, а не политик. Но, по крайней мере, у него есть сын, который понесет дальше имя Говардов.

У меня родилось четверо детей, думал герцог, но двое из них умерли. Ох, кажется, это старческие сетования на судьбу… Герцог мотнул головой и залпом осушил свой кубок. Впервые он стал отцом в пятнадцать лет, и какого шуму наделала эта незаконная дочь, Мэри-Элизабет! Ее матерью была его дальняя родственница – Бесс, и она умерла родами, дав жизнь их ребенку. Бесс тогда было всего четырнадцать, но она была его лучшим другом. Ее смерть изменила его, потому что никогда и никому больше не отдавал он своего сердца. Их дочь воспитывалась в его семье, он просто не мог иначе. А потом он устроил девочке хорошее замужество. Мэри-Элизабет вышла замуж в двадцать, в тот же самый год, как на свет появился его первый законный сын, рожденный Анной Йоркской. Родился и умер…