Крах плана Шлиффена. 1914 г.

Вдобавок ко всему русское командование, очевидно, уже уверилось в том, что поражение неприятеля не за горами. А потому в армейских и фронтовом штабах строили далеко идущие планы по закреплению занимаемой провинции гражданскими властями. Уже был намечен генерал-губернатор (командарм-2 А.В. Самсонов), строились планы по блокаде Кенигсберга. А командарм-1 П.К. Ренненкампф, вместо того, чтобы, склонившись над картой, думать и думать над дальнейшими действиями своих войск, уже запрашивал Министерство внутренних дел о командировке в Восточную Пруссию восьми исправников, а также полицейских стражников и урядников – в качестве «начальников занимаемых местностей»[138].

Между тем обстановка вовсе не была столь благоприятной. На предвоенном планировании предполагалось, что крылья русских 1-й и 2-й армий соединятся в районе городка Бишофсбург, расположенного западнее линии Мазурских озер, но восточнее Алленштейна, близ железной дороги, ведшей за Вислу. Как раз между Бишофсбургом и Алленштейном (в крайнем случае Остероде) русский Генеральный штаб и намеревался поймать противника в «мешок». Таким образом, в случае соединения флангов русских армий в районе Бишофсбурга расходящиеся крылья русских армий должны были охватить германцев как раз под Алленштейном. Помимо того, заслоном одновременно блокировался и гарнизон Летценского укрепленного района. При таком раскладе армии могли помочь друг другу войсками, дабы сосредоточить силы на направлениях вероятного и (или) обозначившегося прорыва немцев из ловушки.

Но теперь счет темпов операции шел на считаные дни: к 15 августа между русскими армиями было 5 переходов – около 125 км. А стремление оказать помощь французам вынуждало спешить, что, в свою очередь, заставляло вводить войска в сражение по частям.

8-я германская армия. Контрманевр

Наревская (2-я) русская армия А.В. Самсонова официально включала в себя 6 армейских корпусов (из которых один вскоре убыл в 1-ю армию (2-й армейский корпус) и 3 кавалерийские дивизии. Эти части располагались в следующем порядке с запада на восток: 15-я и 6-я кавалерийские дивизии генералов П.П. Любомирова и В.Х. Роопа, обеспечивающие левый фланг наступления 2-й армии, располагались в районе действия 1-го армейского корпуса. Армейские корпуса: 1-й (Л.К. Артамонов), 23-й (К.А. Кондратович), 15-й (Н.Н. Мартос), 13-й (Н.А. Клюев), 6-й (А.А. Благовещенский), а также 1-я стрелковая бригада В.М. Васильева. Правый фланг армии обеспечивала 4-я кавалерийская дивизия А.А. Толпыго.

Всего во 2-й армии после убытия 2-го корпуса в 1-ю армию насчитывалось 10,5 пехотных и 3 кавалерийские дивизии общей численностью до 150 тыс. штыков и сабель. Таким образом, на бумаге 2-я армия представляла собой внушительную силу, способную если и не разбить в одиночку 8-ю германскую армию, то, как минимум, успешно ей противостоять. Генерал Самсонов мог иметь и еще больше войск, однако 9 августа из 2-й армии в 1-ю армию передавался 2-й армейский корпус С.М. Шейдемана и 76-я второочередная пехотная дивизия Ф.Д. Иозефовича, ввиду того, что Гвардейский корпус убыл из 1-й армии под Варшаву.

Свою негативную роль сыграло то обстоятельство, что 2-я армия развертывалась на громадном пространстве шириной примерно в 300 верст. Согласно той методике ведения боевых действий, что придерживались русские генералы, войска, прежде всего, прикрывали определенные операционные направления, а затем уже должны были искать противника в пространстве. То есть даже при планировании наступательных действий высшие штабы исходили из оборонительных установок. Это означает, что подразделения 2-й армии должны были прикрывать и Гродно, и Цеханов, и Новогеоргиевск, и Млаву. Странно, что русские собирались наступать, и тут же, параллельно, «на всякий случай» оставляли в тылах массу войск, оберегающих разнообразные важные объекты. Обыкновенно эти объекты передаются в ведение резервов, да и то немногочисленных, так как максимум живой силы требуется для боя в поле. Но русские военачальники считали по-другому.