Красавица

У Селины перехватило дыхание.

– А это… существо тоже близко вам? – спросила она отрывисто.

Одетта ничего не произнесла, пока лифт не начал замедляться.

– Нет.

Однако ее долгая пауза говорила совсем об обратном.

– Ты знаешь, что это. – Глаза Селины распахнулись. – Почему ты не говоришь мне?

– Это не моя история, чтобы рассказывать.

– Пожалуйста…

Лифт замер, и худой джентльмен в темно-синем бархатном сюртуке открыл дверь одним движением, в его взгляде читалась безграничная скука.

– Больше никаких вопросов, – сказала Одетта, успокаивающе попровляя растрепавшиеся кудри Селины. Затем она встретила взгляд подруги, не моргая, точно была под гипнозом. – Я покажу тебе твою комнату, и ты будешь спать всю ночь беззаботно, как будто паришь в мягких облаках. – Печальная улыбка украсила ее кукольное лицо. – Тебе будут сниться только приятные сны, наполненные островами из безе и бокалами пенящегося шампанского. – Ее голос убаюкивал. Затягивал. Отдавался в ушах Селины, точно просачиваясь прямо под кожу.

Последним, что она помнила, был шорох медной клетки.

Из птиц, летящих на свободу.

* * *

Селина проснулась, вздрогнув, ее сердце стучало в груди. Она не понимала, где находится, и не могла сфокусировать взгляд. Ее глаза заметались по сторонам, ища что-нибудь знакомое. Силясь найти опору.

Она не помнила это место.

Затем, точно волна, разбившаяся о берег, все события прошлой ночи поглотили ее разум. Она на верхнем этаже, в номере лучшей гостиницы в городе. Медный лифт с позолоченными птицами привез ее сюда. Прежде чем уйти, Одетта убедилась, что Селина размещена с комфортом. В тепле и заботе.

Завтра они начнут подготавливать ловушку для убийцы.

Эта последняя мысль заставила Селину сесть в кровати, вздох застрял где-то в глотке, а голова еще гудела, мешая четко мыслить. Она огляделась, снова пробежав взглядом по помещению, на этот раз оценивая все вокруг.

Кремовые простыни под ее пальцами были слегка глянцевыми и гладкими, а их края обработаны аккуратной золотой вышивкой. Когда Селина провела по ним рукой, прикосновение походило на прохладную воду под ее ладонью. Будто бы они вытканы из чистого паучьего шелка. Над ее головой нависал балдахин из дамасской ткани, собранный в центре сложной филигранной эмблемой. На каждой из четырех красных деревянных колонн кровати висели бархатные портьеры цвета дорогого вина.

Селина откинула покрывало и поставила голые ступни на роскошный обюссонский ковер, кисточки по его краю блестели в свете зажженных свечей.

Бесчисленное количество картин висело на дальней стене спальни, покрывая пространство от пола до потолка, некоторые высотой больше шести метров. Некоторые были не шире ладони Селины, другие вдвое больше ее роста. Каждая была определенно выполнена рукой мастера, детально прорисованы и темные, и светлые орнаменты, точно их коллекционер ценил контраст между солнечным светом и тенью в равной степени.

Три остальные стены комнаты окружал узкий балкон, каких Селина не видела никогда в жизни. Череда полок покрывала верхнюю часть покоев, железные лестницы с намасленными колесиками терпеливо ждали, когда вернется их ученый владелец.

Высокие ароматизированные свечи мерцали по всей комнате, словно Одетта понимала, как будет беспокоиться Селина, если проснется в холодном незнакомом месте.

Она пересекла комнату, подойдя к разделенным на секции окнам, слабость поселилась в ее руках и ногах. Она долго спала. Что удивительно, учитывая весь ужас и беспокойство последнего вечера. Когда Селина отдернула тяжелые шторы, чтобы взглянуть наружу, она заметила две важные вещи: на окнах и впрямь были железные решетки, окрашенные в блестящий белый цвет; и ночь окутывала весь мир внизу. Несмотря на последний наказ Одетты спать до восхода солнца, Селина проснулась еще до рассвета, в самый темный час ночи.

Селина посмотрела на пейзаж за окном. Отметила про себя отсутствие балкона снаружи. Уровень безопасности верхнего этажа «Дюмейна» определенно был хорошим. Как будто он предназначен для визитов сановника или члена королевской семьи.

Селина вернулась обратно, изучив каждый вход и выход. Главным входом в комнату служили двойные двери, встроенные так, что они выглядели частью искусной настенной панели, и их края украшали литые позолоченные листья. Другая дверь, ведущая в ванную комнату, выглядела как произведение искусства сама по себе, толстенная рама скрывала стыки. В ванной комнате стояла огромная медная ванна на возвышенной платформе в окружении квадратной мраморной плитки. Все канделябры украшал хрусталь. Воздух вокруг Селины наполняли ароматы ирисов и сладкой воды, а тени, отбрасываемые огнями бесчисленных белых свечей, танцевали на стенах и панелях.

Твердо стоя на холодном мраморе, Селина сняла свое по-прежнему влажное платье, даже не думая о том, чтобы поднять его с пола. В неестественной тишине она вытащила шпильки из волос, замирая каждый раз, чтобы потереть те места, где они вонзались в голову. Затем она двинулась к фарфоровым чаше и кувшину, стоявшим рядом с трехстворчатым зеркалом в латунной раме.