Красные партизаны на востоке России 1918–1922. Девиации, анархия и террор

Почти весь состав администрации Сибгосконсервзавода и Председатель Боровского Ревкома Ермаков систематически расхищали конфискованное, пьянствовали, самовольно расстреливали[,] пьяные производили стрельбу на улицах и у аулов распускали слухи о наступлении банд, чем вызывали… вражду и злобу [к] Совет[ской]-власти. …Уревком выслал в Боровое особую комиссию, вошедший [в] состав комиссии Уполномоченный Полит-Бюро тов. Сорокин арестовал всех руководителей указанных безобразий… Весь отряд при Сибгосконсервзаводе разоружен и заменен конной милицией[2867].

В июне 1921 года четыре красноармейца, посланные Кокчетавским уездным продкомиссаром «в Киргизскую волость» для задержания мешочников, «увидев таковых… открыли стрельбу[,] убили пять человек киргиз и одного ранили. Эти же красноармейцы убили двух киргиз-малолеток, награбили разных вещей»[2868]. Какого накала достигало противостояние с повстанцами на территории казахстанского Алтая, свидетельствует информация Семипалатинского губотдела ГПУ о «сожжении неизвестной банды», осенью 1922 года обнаруженной в 45 верстах юго-восточнее Змеиногорска; в сводке предполагалось, что это аутодафе учинили войска 6‐й кавдивизии[2869]

.

Газеты ДВР в 1921 году приводили факты притеснений бурят-монгольского населения:

Правительство ДВР в декабре прошлого [1920] года опубликовало воззвание к бурятам, перекочевавшим в Монголию, вследствие творившихся над ними насилий различными воинскими отрядами, в котором призывает их вернуться на родные места, гарантируя личную и имущественную безопасность вернувшимся. Буряты начали возвращаться, но для госполитохранщиков не существует ни законов, ни гарантий правительства. Возвратившиеся не только подвергались облавам, обыскам и пр., в порядке «охраны», но четверо из них, по предложению начальника Аннинского отделения ГПО гр[ажданина] Эдис[с]она, были преданы наскоро составленному военно-полевому суду и расстреляны. Все это[,] вместе взятое[,] совсем приостановило возврат перекочевавших в Монголию бурят и грозит создать обратную тягу. Так Госполитохрана срывает национальную политику правительства[2870].

В свою очередь сам чекист Эдиссон 10 марта 1921 года, обвиняя в насилиях военные власти, телеграфировал из Акши А. М. Краснощёкову:

…со стороны военных частей масса п[р]оступков против монголо[-]бур[я]т желающих перекочевать из Монголии в ДВР[,] как-то: реквизиции сена[,] разграбление их имущества и расстрелы через военно[-]полевой суд[,] что пугает монголо[-]бурят[;] упомянутые действия против постановления Правительства ДВР от 4/12 1920 года[,] и[,] несмотря на мои массовые предупреждения[,] со стороны военных властей ничего не предпринимается[,] я не имел достаточного количества работников активно противодействовать[;] прошу принять срочные энергичные меры против провокационного действия военных частей против русского и бурятского населения[2871].