Креативы Старого Семёна

Честно говоря, я долго думал, что эти свойства ее характера происходят от полного отсутствия личной жизни. Но внезапно выяснилось, что это не так. В партком нашего НИИ явилась жена одного сослуживца и оставила жалобу. Она писала, что муж ее, Александр Степанович, член партии с 1942 года, состоит в незаконной связи с табельщицей Ираидой Гавриловной, между прочим, также членом партии. Оскорбленная женщина требовала от партийного комитета принять самые решительные меры.

Эту, можно сказать, сенсацию обсуждали у нас много и долго. Итог подвел мой молчаливый друг Петька.

— Ну что же, - сказал он, выслушав все мнения и подумав, - Александр Степаныч - он же фронтовик, все четыре года на передовой. Смерть, как говорится, видел в лицо. Его Ираидой Гавриловной не испугаешь.

Немного об индийском кинематографе

В нашем НИИ была аспирантура. И в ней учился один иностранец. Из одной братской социалистической страны. Где папа его занимал очень высокую должность, а одно время даже был членом Политбюро соответствующей братской компартии.

Поэтому сын его, аспирант, жил не в общежитии, а в гостиничном номере-люкс. Парень он был видный, при деньгах, и наши советские девушки его охотно и много любили. Кроме того, немало времени у него уходило на рестораны, карты и бега. Ну и на водку, понятно. И еще он немного прифарцовывал. А учеба и работа над диссертацией как-то шли сами собой, без его участия. Но вполне успешно.

Однажды знакомая девушка рассказала мне, как она вместе с этим, уж не помню, Миреком или Влодеком, а может Йожефом или Гансом - что совершенно несущественно - пошла в кино на двухсерийный индийский фильм. Какая-то "Любовь в Симле" или "Зита и Гита", или еще что-то в этом роде. Ее потряс не только сам фильм, но и тонкая душевная организация ее спутника.

— Мирек так рыдал! - говорила она с восхищением.

А я-то, простофиля, считал его человеком совершенно циничным. Этого, уж не помню, как его звали. Может, Марек. А может, Влодек. А может как-то еще. Но это и неважно.

Шахматы и математика

Очень давно одна знакомая рассказывала мне, как она сдавала устную математику на вступительных экзаменах в один из лучших вузов страны.

Она была уже довольно известной шахматисткой, спорткафедра ей, видимо, помогала, но все же двойку получать было нельзя. А математику она не знала. Ну совсем.

Рассказ ее звучал так.

"Ну, теорию-то я списала из книжки, а там еще график надо было построить. А как его строить - откуда я знаю? Сижу, сижу, уже отвечать надо идти . Ну я взяла с горя и ладошку свою обвела. А экзаменатор попался добрый такой старичок, интеллигентный, он бумажки-то мои посмотрел и говорит:

— Ну что же, девушка, теория у вас более-менее нормально изложена, а вот график, вы уж меня простите, подкачал, да, подкачал. И больше тройки я вам при всем желании никак поставить не могу, вы уж на меня не обижайтесь, милая.

И, значит, пишет мне тройку в экзаменационный лист. Я лист-то взяла а уж потом говорю ему:

— Эх, так твою мать, надо было мне ногу обвести!"

Нина и ее товарищи

Она была молода, образованна, недурной внешности. Но личная жизнь как-то не складывалась. Не то, что ее не было совсем, нет. Скорее наоборот, мужчин в ее жизни было даже слишком много. Но все это было не то.

То она влюблялась, влюблялась отчаянно, до слез и истерики. А он через какое-то время уходил по-английски. То наоборот, сходилась с мужчиной, как она потом говорила, кривя губы, "для здоровья".

Мужчины были разные - и те, кто стремился к серьезным отношениям, и те, кому просто хотелось сегодняшний вечер провести весело и необременительно. Со временем она и сама стала отлично понимать, что нужно ее очередному партнеру.

А вот что нужно ей самой? Тут все было сложнее. И одиночество, и тоска, и влюбленность, и желание быть любимой, да просто-напросто желание - все это перемешалось в ее огрубевшей уже душе.

А время шло, ей исполнилось уже тридцать два, надо было что-то предпринимать. Или рожать без мужа. Или все-таки выйти замуж. Родители ее, уставшие от неустроенности своей единственной дочери, были уже готовы на первый вариант, да чего там – просто криком кричали: «Нинка, рожай, мы воспитаем!»

И она стала выбирать отца своей девочки. Из имеющихся вариантов. А почему девочки? Ну, во-первых, ей и самой хотелось именно девочку. А во-вторых, старый приятель, с которым она обсуждала иногда свои дела, укрепил ее в этом желании, сказав:

— Девочка лучше! Мальчик кем только ни может стать – алкоголиком, наркоманом, бандитом, да всего и не предусмотришь. А девочка? Ну в самом худшем случае станет блядью. Да и то – это же не на всю жизнь, потом пройдет.

Короче говоря, она родила. И именно девочку. А от кого – никто не знал. Когда ее спрашивали, она отшучивалась:

— Да я и сама не пойму. Вот подрастет, станет на кого-то похожа, тогда будет ясно.

С появлением ребенка жизнь ее, конечно, изменилась. Но не так уж сильно, впрочем. Девочка росла, опекаемая бабушкой и дедушкой. А Нина продолжала жить так, как привыкла.