Крепость тёмная и суровая: советский тыл в годы Второй мировой войны

К лету 1943 года жалобы, протесты и расследования вылились в скандал, дошедший до сведения ЦК и Прокуратуры. Государство, обеспокоенное высокой заболеваемостью и смертностью среди рабочих из Средней Азии, приняло меры по улучшению условий конкретно для них[782]. 20 июля 1943 года нарком торговли А. В. Любимов отдал распоряжение, чтобы на каждом предприятии и стройке, где заняты уроженцы Средней Азии, обустроили специальные столовые или отдельные обеденные зоны, где пищу готовили бы и подавали их земляки из среднеазиатских республик в традиционных для этих регионов горшках и посуде, по рецептам, отвечающим национальным обычаям. Вместо свинины надлежало использовать баранину, говядину, рыбу, хлопковое масло, рис, пшено, бобы, ячмень, макароны, картофель, свеклу, лук, морковь, помидоры и огурцы, а каждому рабочему раз в месяц выдавать по 300 граммов зеленого чая

[783]. Однако в суровых условиях военного времени бо́льшую часть продуктов из составленного Любимовым списка достать было невозможно. Руководители не всех предприятий попытались создать особые условия. На Челябметаллургстрое администрация поселила в чайхане рабочих, которым негде было спать[784]

. На орудийном заводе имени Калинина (заводе № 8) в Свердловске продукты, предназначенные для рабочих-узбеков, отдавали в столовые для инженеров, конторских служащих, медицинского персонала и временных работников[785]. Впрочем, многие руководители искренне попытались следовать рекомендациям: обустроили чайханы и отправили в Среднюю Азию сотрудников, чтобы привезти оттуда местные продукты и теплые вещи. Другие же выдавали среднеазиатским рабочим дополнительное питание или продовольственные карточки

[786]. ЦК распорядился на всех заводах и стройках обеспечить рабочих из Средней Азии кроватями, постельным бельем и одеждой, дал местным ответработникам указание сообщать об их положении и принял решение командировать переводчиков на все предприятия, где работали узбеки или другие уроженцы среднеазиатских республик[787]

. К тому же государство ослабило ограничения по весу отправляемых почтой посылок, чтобы семьи из Средней Азии могли посылать родным теплую одежду[788].

Однако руководство республик осталось не удовлетворено. В августе А. Я. Романов, прокурор Таджикской ССР, отправил В. М. Бочкову, Прокурору СССР, гневное письмо о неприемлемом обращении с мобилизованными таджиками. Перечень жалоб был хорошо знаком: плохое питание и жилье, небезопасные условия труда, отсутствие медицинской помощи. В одном колхозе восемь человек из‐за обморожения потеряли пальцы ног, но их заставили продолжать работу. Больных не лечили, объявляли прогульщиками и урезали им паек. По словам Романова, мобилизованные рабочие дошли до крайнего истощения[789]. В то же время сам Бочков написал Л. П. Берии, главе НКВД и члену ГКО, ответственному за вооружение, о плохом обращении с рабочими-узбеками. Говоря прежде всего о группе из 239 узбеков, отправленных на оружейный завод № 65 в Новосибирске, Бочков упомянул неотапливаемые бараки, отсутствие чистой питьевой воды, дефицит постельных принадлежностей и невыдачу защитной рабочей одежды. По его словам, у большинства узбекских рабочих не было даже обуви. Многие опухли от голода. Как и рабочие из Таджикистана, эти узбеки были крестьянами, никогда не работавшими на заводе. Им поручали наименее квалифицированную работу, ходили они в лохмотьях и без защитной рабочей одежды, поэтому получали ожоги и порезы от отскочивших кусков раскаленного металла и обморожения из‐за отсутствия отопления в бараках и цехах. С апреля по июнь 1943 года семнадцать из них умерли от голода, воспаления легких или туберкулеза. Выяснить точное число умерших не удалось, так как на заводе не вели учет заболевших рабочих. Бочков хотел отдать под суд директора завода, но этому воспрепятствовал нарком боеприпасов, заявивший, что узбеки приехали уже больными, а директор не располагал лишними запасами продовольствия и одежды. Под усиленным давлением судебных органов местное партийное руководство быстро нашло дополнительные ресурсы и обеспечило узбекских рабочих двухразовым питанием, постельным бельем и спецодеждой[790]. Как и в других случаях, нажим привел к некоторым положительным сдвигам.