Крепость тёмная и суровая: советский тыл в годы Второй мировой войны

Летом 1944 года государственные и партийные организации снова стали требовать от местных чиновников и руководителей предприятий принять меры. В июне Совнарком постановил, что проверяющие от профсоюзов могут налагать штраф 500 рублей на руководителей предприятий, нарушающих трудовое законодательство и правила техники безопасности. Постановление, принятое в рамках более обширной кампании по улучшению жилищных и трудовых условий, давало профсоюзам рычаги для давления на бригадиров и начальников цехов, позволившие устранить наиболее вопиющие нарушения[892]. Комиссия партийного контроля при ЦК ВКП(б) сделала партработникам и руководителям предприятий выговор за недостаточное внимание к жизни рабочих и распорядилась о доставке топлива, одежды и обуви

[893]. Но трудовая мобилизация и дезертирство продолжались – теперь их связывала воедино неспособность руководителей улучшить условия и смягчить лишения военного времени. Только в 1944 году Комитет мобилизовал 1 113 350 человек на постоянную работу и 2 227 700 человек на сезонную, то есть в общей сложности более 3,3 миллиона человек. Более половины людей, мобилизованных на постоянную работу – 630 500 человек, – происходили с недавно освобожденных территорий: Украины, Белоруссии, Ростовской области. Но, как бы ни впечатляли эти цифры, они составляли лишь две трети запланированного Комитетом набора[894]

. Ни одна республика и область в стране не могли полностью удовлетворить запросы Комитета. В большинстве регионов либо иссякли резервы трудоспособных безработных, либо местные советы не в состоянии были добиться мобилизации еще большего количества крестьян из сельских районов[895]. Учитывая неспособность республик и областей выполнить наряды Комитета, во всех отраслях, кроме производства боеприпасов, а также мясной и молочной продукции, не хватало работников: угольная промышленность получила лишь 59 % необходимой ей рабочей силы, а лесная промышленность – всего 56 %

[896]. Эти показатели явственно говорили о трудовом кризисе.

* * *

9 мая 1945 года, в День Победы, мало кто из советских граждан проснулся в той же постели, в какой спал в ночь накануне войны. Тыл, который часто рисуют как статичный незыблемый бастион, на самом деле состоял из масштабных потоков мобилизуемых групп. Не только красноармейцы тосковали по оставленным домам и семьям, но и миллионы гражданских, мобилизованных на работу в отдаленные города и регионы. В годы войны существовал не один, а два обширных фронта, оба находились в движении, оба жили по законам военной дисциплины, обе группы кормило, обеспечивало жильем и одевало государство. Трудовая мобилизация, распространившаяся почти на все население, стала важнейшим орудием войны. Она позволила советскому руководству и рабочим обеспечить трудовыми резервами эвакуированные предприятия, выстроить новую промышленную базу на востоке и восстановить освобожденные территории. Однако в 1943 году Комитету пришлось превысить свои изначальные полномочия, дававшие право мобилизовать только безработных горожан и только по месту жительства. Военкоматы, ГУТР и Комитет черпали рабочую силу на Крайнем Севере и в Средней Азии, среди оленеводов и кочевников, в колхозах и глухих деревнях. В 1942 году лишь 23 % мобилизованных набрали в сельских районах, но к концу 1944 года их доля выросла до 62 %[897]. После освобождения оккупированных территорий сотни тысяч выживших мобилизовали для работы на промышленных предприятиях на востоке и восстановления разрушенных городов на западе. Мобилизация и текучесть кадров были тесно взаимосвязаны: неспособность руководства предприятий создать рабочим нормальные условия заставляла многих бежать, что, в свою очередь, порождало новый спрос на трудовые ресурсы.

Комитет превратился в машину нескончаемой мобилизации, перед которой стояла задача найти новые трудовые резервы, чтобы восполнить потерю бежавших, заболевших и умерших. Но ресурсы эти не были неистощимыми. Неспособность областей и республик удовлетворить запросы Комитета выливалась в массовые недоборы. Чиновники на местах постоянно занимались мобилизацией, но люди, отправленные ими на предприятия, все чаще оказывались слишком старыми, слишком юными, слишком больными или слишком слабыми для работы. Тяжелое положение рабочих из среднеазиатских республик и выпускников ремесленных училищ – только крайние случаи, отражающие лишения, с которыми столкнулись рабочие всех национальностей и возрастов. Мобилизация в стране зашла в тупик: все трудоспособные граждане были заняты либо в промышленности, либо в сельском хозяйстве, а то и в обеих сферах.