Крепость тёмная и суровая: советский тыл в годы Второй мировой войны

Комитет играл роль своего рода deus ex machina, вкладывая огромные усилия в решение самой, вероятно, трудной военной задачи: обеспечить Красную армию всем для победы над нацистами. Государство обладало возможностью призвать миллионы, разослать распоряжения о массовой мобилизации по областям и республикам, отправить людей туда, где в них особенно нуждались. Мобилизованных граждан не просили выполнить ту или иную работу, а, как солдат, призывали и отправляли эшелонами, так что от них не зависело, куда их пошлют и какое задание дадут. В тяжелейших условиях они брались за работу, отправляли на фронт танки и вооружение, восстанавливали разрушенные города. Но даже «всесильный» Комитет оказался не в состоянии контролировать трудовые ресурсы. Хотя большинство мобилизованных рабочих оставались на своем месте, бежавших и уклонившихся от мобилизации было столько, что суды не справлялись с рассмотрением их дел. Мощное государство совершило невероятный рывок, но в конце концов натолкнулось на препятствие, которое не устранить приказами и увещеваниями: пределы того, что способны вынести обыкновенные люди, зачастую всего лишь дети.

Глава 7

Ограниченное принуждение: трудовое законодательство военного времени

Возврат ушедших самовольно из числа городской молодежи затрудняется в виду отказа прокуратуры оказать содействие в возврате их. Так, например, привлекать к ответственности подростков, оставивших учебу и поступивших на завод, прокуратура, как правило, отказывается.

Сотрудник московского отделения Главного управления трудовых резервов, декабрь 1942 года[898]

Давай, Фрося, тикай с завода, здесь все условия будут созданы.

Женщина, убеждающая другую бежать[899]

В июле 1940 года правовой статус советских трудящихся кардинально изменился. Если раньше они имели право в любое время сменить работу, то теперь как отсутствие без уважительной причины, так и самовольная смена места работы считались уголовным преступлением. В декабре 1941 года, через шесть месяцев после начала войны, наказания ужесточились: работников оборонной промышленности и смежных с ней отраслей, оставивших работу, клеймили как «трудовых дезертиров» и приговаривали к длительным тюремным срокам. Рабочие, как и солдаты, вскоре стали подлежать обязательной мобилизации; их судил военный трибунал. Государство осуществило полную милитаризацию труда. В 1941–1945 годах более семи миллионов работников признали виновными в самовольном отсутствии или оставлении рабочего места. Но и у принуждения были свои пределы. Несмотря на драконовские меры, миллионы учащихся ФЗО и рабочих бросали вызов закону и бежали из училищ и с предприятий, куда их мобилизовали. Бежать рабочих побуждали ужасающие условия труда и жизни, а многие органы власти проявляли неспособность или нежелание применять закон, снижая риск наказания. Хотя за годы войны к лагерным срокам приговорили почти миллион работников оборонной промышленности, это лишь чуть более половины всех, кто бежал с работы, а из тех, кого признали виновным и осудили, государство смогло арестовать и отправить в места заключения только 40 %. Тем, кто на момент окончания войны еще отбывал срок, в июле 1945 года объявили амнистию[900].