Крепость тёмная и суровая: советский тыл в годы Второй мировой войны

Такое тяжелое положение со снабжением ставит под угрозу срыва программы завода, так как основная часть работающих в заводе эвакуированные рабочие и помимо питания в столовой или получения продуктов по карточке они не имеют и никаких источников питания и приобрести по рыночным ценам ничего не могут.

В настоящее время имеет место ряд случаев истощения кадровых рабочих (особенно слесарей, кузнецов, термистов) от недоедания[1088].

Картофель, повсеместно выращиваемый на коллективных и индивидуальных огородах, существенно дополнял рацион, особенно после ноября 1943 года, когда из‐за плохого урожая зерна государство уменьшило продовольственные нормы. Но рабочих в Свердловской области той трудной осенью картофель не спасал: бо́льшая часть урожая погибла из‐за болезней и масштабного наводнения[1089]

.

Во второй половине 1944 года с улучшением продовольственных поставок число жертв голода по всей стране уменьшилось. Благодаря «второму горячему» и специальным программам питания серьезный ущерб, нанесенный здоровью рабочих в первые годы войны, удалось частично компенсировать. Так, на заводе № 63 дистрофия начала отступать в июле, а к концу года уже не было зафиксировано ни одного случая[1090]. Однако дистрофия развивалась постепенно, и чтобы возместить причиненный ею вред, требовалось время. Например, в городе Красноуральске Свердловской области осенью 1944 года на заводах и шахтах по-прежнему регистрировали огромное множество случаев дистрофии среди рабочих: 50 % на медеплавильном заводе, 55 % на одном руднике и 60 % на другом, 35 % на заводе № 758 и 20 % на заводе № 595

[1091].

Истощению во многом способствовала система оплаты труда и премий, принятая во время войны. Рабочие, перевыполнявшие план, получали как денежные премии, так и дополнительный паек – так называемые стахановские нормы. Однако рабочим не всегда доставалась лишняя порция. Нередко директора предприятий использовали дополнительные запасы, чтобы подкормить самых голодных, а не тех, кто лучше работал[1092]

. Но когда это правило соблюдали, рабочие попадали в замкнутый круг: чем больше они слабели, тем меньше были способны работать. Представители профсоюза рабочих промышленности боеприпасов в Челябинской области так описывали последствия этой политики в письме к руководителям профсоюза в апреле 1943 года:

Несмотря на высокий рост заболеваемости безбелковыми отеками руководители заводов, начальники цехов и мастера к вопросу распределения усиленного питания рабочим подходят неправильно только по производственным показателям, если человек физически ослаб, благодаря чего стал давать норму ниже, его лишают усиленного питания, тем самым увеличивают процент заболевания по истощению, так, например молодой рабочий цеха № 32 завода им. С. Орджоникидзе тов. Черепанов – рекорды давал 3–4 нормы, в марте месяце ослаб и стал давать норму 120 %, за это лишили усиленного питания. Рабочий [имя нрзб.] – цех № 32, также был лучшим стахановцем, выполнял 2–3 нормы и когда заболел дистрофией первой [самой слабой] степени стал выполнять норму 110 %, его лишили усиленного питания, в апреле месяце оба товарищи пошли на больничный лист с безбелковыми отеками[1093].