Крепость тёмная и суровая: советский тыл в годы Второй мировой войны

Пожалуй, именно в области санитарного просвещения уроки войны имели наиболее долгосрочный эффект, повлияв на дальнейшее развитие системы здравоохранения и снижение смертности. Большевики последовательно внедряли программы санитарного просвещения еще в первые годы после революции, и в 1930‐е годы, когда санитарное просвещение вошло в систему мероприятий гражданской обороны, внимание к нему только усилилось. Обучение в рамках таких мероприятий проходила значительная часть населения. К 1945 году около 13 миллионов взрослых и 5,5 миллиона детей прошли подробные курсы по гигиене, оказанию первой помощи и предотвращению инфекций. Те же правила по-разному – в зависимости от возраста – объясняли учащимся ФЗО, школьникам и раненым солдатам в эвакуационных госпиталях в тылу. Этим усилиям сопутствовали последовательные и зачастую весьма изобретательно организованные агитационные кампании с плакатами, заводскими стенгазетами и радиопередачами, призванными объяснить широким слоям населения, как важно соблюдать элементарные правила гигиены. Хотя в условиях острой нехватки мыла, топлива и бань людям трудно было применить полученные знания на практике, после войны просветительские кампании сыграли огромную роль. Миллионы школьников, некогда слушавшие курсы и посещавшие уроки гигиены, в конце концов сами стали родителями. И в отличие от своих родителей, ничего не знавших о микробах или механизмах распространения болезней, молодые родители начала и середины 1950‐х годов изо дня в день применяли свои знания на практике. При Хрущеве показатели младенческой смертности упали до уровня, сопоставимого с показателями западных стран. Причиной снижения смертности послужило не только изобретение антибиотиков, но и успех просветительских программ военного времени[1108]

.

Глава 9

«Наше дело правое»: лояльность, пропаганда и народные настроения

Мне 50 лет. Я здоров и бодр. Я участник вооруженного восстания 1905 г. Участвовал в империалистической войне, громил немцев. Был добровольцем в Красной гвардии, в Октябрьской революции выступал против юнкеров. В боях у Красных казарм был ранен. Но сейчас мои раны зажили. Я могу защищать советскую землю и крепко постою за Советскую власть. Прошу зачислить в ряды добровольцев.

Ф. Б. Денисов, рабочий московского машиностроительного завода. 8 июля 1941 года[1109]

Кампания по мобилизации, которую государство вело на протяжении всей войны, не имела бы успеха без поддержки и жертв со стороны обычных людей. На первых этапах потери Красной армии действовали столь деморализующе, а повседневная жизнь была такой тяжелой, что распространение «пропаганды» и способность государства убедить людей в ее правдивости приобрели еще большее значение[1110]. Со временем как риторика пропаганды, так и реакция на нее людей менялись в зависимости от событий на фронте, освобождения оккупированных территорий и условий в тылу. Хотя порой связь прерывалась, все же сложилась единая культура военных лет, основанная на политическом просвещении, репортажах в газетах и по радио, искусстве плаката и песнях. Коллективная деятельность тоже сплачивала людей, объединенных общей целью. Рабочие давали торжественные обещания выполнять производственный план и проводили кампании, нацеленные на перевыполнение нормы, женские бригады обучали работниц новым навыкам, а обычные люди осваивали правила гражданской обороны, строили противотанковые укрепления и тушили на крышах зажигательные бомбы, добровольно вступали в ополчение. Все эти государственные и народные инициативы создавали атмосферу массовой мобилизации, столь очевидную для многих современников.