Крепость тёмная и суровая: советский тыл в годы Второй мировой войны

Весной 1942 года как в «Красной звезде», газете Красной армии, так и в гражданской прессе появились материалы нового жанра – статьи, основанные на интервью с выжившими. Рассказы об унижениях, убийствах, пытках ужаснули читателей – отвлеченные рассуждения о фашистской идеологии обрели форму реальных человеческих страданий. В апреле Молотов опубликовал в «Красной звезде» обвинительный акт против Германии, где описывались примеры крайней жестокости по отношению к гражданскому населению. В Белоруссии немцы казнили жителей за малейшее нарушение установленных оккупантами правил, а в ответ на атаки партизан беспощадно карали гражданское население. Сообщалось, что фашисты «избивают детей на глазах у родителей, взрослых на глазах у детей, устраивают охоту на людей, уничтожают их гранатами, пулеметами, огнем, сжигают и закапывают заживо, обливают водой на морозе, превращая их в ледяные столбы, уродуют трупы, издеваются над живыми и мертвыми, превращают их в кровавое месиво»[1176]

. Девушек раздевали и насиловали, их замерзшие трупы валялись на деревенских улицах с выколотыми глазами, отрезанными грудями, изувеченными лицами. Для каждого преступления были указаны дата, село, район, область. Молотов перечислял и массовые расстрелы десятков, сотен, тысяч человек. В одном только Харькове в первые дни оккупации было убито 14 000 жителей. В городах Украины погибли «сотни тысяч украинцев, русских, евреев, молдаван и мирных граждан других национальностей». Советское руководство располагало неопровержимыми доказательствами, что советские военнопленные, лишенные теплой одежды и пищи, умирали в концлагерях. Немцы систематически разрушали общественные, образовательные учреждения и учреждения культуры. Они разграбили и сожгли дом-музей А. С. Пушкина, уничтожили бесценные полотна, стреляя по ним из револьверов. Книгами из большой харьковской библиотеки выложили грязные улицы, чтобы немецким автомобилям было удобнее по ним ездить. В Старице, древнем русском городе, нацисты сожгли монастырь, оставив среди руин груду нагих, изувеченных трупов пленных красноармейцев. В своем отчете Молотов противопоставлял присущую фашизму «расовую ненависть» советскому принципу единства народов. Но, невзирая на длинный перечень преступлений, Молотов, как и Сталин, все еще разграничивал нацистское правительство и немецкий народ. У солдат Красной армии, отметил он, нет цели «истребить немецкий народ и уничтожить германское государство»[1177]

.

Ил. 16. Картина Федора Решетникова «Немцы в Керчи». Была выставлена в Третьяковской галерее 7 декабря 1942 года. Публикуется с разрешения ГАРФ.

Партия устраивала для жителей освобожденных территорий поездки, в ходе которых они выступали перед населением других регионов. Местный райком отправил колхозников из Клина, ненадолго, с 21 ноября по 15 декабря 1941 года, занятого немцами, выступать перед тысячами крестьян и заводских рабочих. Аудитория, стремившаяся узнать о жизни при немцах, задавала простые практические вопросы: где люди прятались, когда пришли немцы? Давали ли немцы жителям еду и платили ли рабочим? Слушателей беспокоило и положение тех, кто еще оставался на оккупированных территориях: может ли советское руководство им помочь? Есть ли партизанское движение? Можно ли восстановить разрушенные заводы? Почти у всех кто-то из родных был на фронте, и людям хотелось знать, как выглядят советские солдаты на фоне вермахта: кто лучше одет? За простыми вопросами стояли гораздо более неоднозначные и тревожные, которые нельзя было задать напрямую: можно ли нормально жить при немцах? Так ли хорошо экипирована Красная армия, как пишут в газетах? Выступавшие, со своей стороны, делились тем, что пережили лично. Крестьянин из Калининской области рассказал, что фашисты превратили всех жителей из его деревни в рабов, относились к ним как к скоту, интересовались только их количеством и не признавали за ними никаких человеческих прав. Выступавшие произвели на аудиторию глубокое впечатление. Председатель сельсовета, в частности, отметил, что некоторые колхозники, поначалу сомневавшиеся в жестокости немцев, после лекции изменили мнение. Рабочие, послушав об ужасах оккупации, понимали, что Красной армии нужно оружие. Многие слушатели выражали благодарность Сталину и советским солдатам за спасение Москвы и за возможность встретиться с людьми, не понаслышке знавшими, что творят немцы[1178].