Крест Чубайса

Дальше из нарисованной Чубайсом картины следует однозначный вывод о том, что, учитывая описанные выше риски сверхвысокой концентрации власти и влияния, в региональных АО-энерго (при дефиците электроэнергии) частные инвестиции привлекать нельзя. Но тогда страна останавливается из-за дефицита электроэнергии. Под давлением этих обстоятельств начинается реструктуризация отрасли. На это уходит три года минимум, но в результате можно привлекать частные инвестиции. Первый результат они дадут еще через четыре года. Семь лет ожиданий развития из-за остановки роста производства электроэнергии — это, по мнению Чубайса, уже смена режима.

Остается еще два решения. Первый — бюджет. Но в бюджете трех триллионов четырехсот миллиардов рублей на энергетику нет. Даже если весь Стабилизационный фонд на это пустить, что само по себе нереально, все равно там меньше денег.

А если все-таки бросить Стабфонд на энергетику? Дело-то важнейшее. Да и многие политики и эксперты давно требуют эти деньги на реальное дело пустить, а не финансировать западную экономику, покупая валюту и ценные бумаги на средств Фонда. Но, во-первых, стоит только распечатать этот сейф, к нему немедленно выстроится длинная вереница влиятельнейших претендентов: оборонка, военные, дорожники какие-нибудь, медицина, образование. Да мало ли кто! И не факт, что в этой борьбе победит энергетика. Достанутся какие-нибудь хвосты, куски поделенного на многих заинтересованных пирога.

А надо забрать все! И не факт, что хватит. Это без учета того, что бюджетные деньги крадут энергично, с большим размахом и выдумкой —-такими, каких ни один частный инвестор и представить не может. То есть сам он может деньги у бюджета стащить, если недосмотреть, а у себя — не даст! Только сунься, оттяпает вместе с рукой. То есть эффективность инвестиций бюджетных совсем другая, значит, к трем триллионам и четыремстам миллиардам надо будет добавлять процентов десять-двадцать на “усушку и утруску”. А даже десять процентов от такой суммы — это триста сорок миллиардов рублей или четырнадцать миллиардов долларов по текущему на момент написания книги курсу. Четырнадцать миллиардов долларов — только на “смазку механизма” и еще сто сорок на сами госинвестиции в энергетику.

Даже если представить себе невозможное, что энергетика победила всех прочих претендентов на Стабфонд, что принято политическое решение смириться с потерями, — все равно нельзя. А если рухнут цены на нефть? Оставлять страну без страховки на этот случай совсем уже рискованно. Но еще больший риск — макроэкономический. По оценкам экономистов, даже если весь Стабфонд бросить на энергетику, то инфляция с одиннадцати-двенадцати процентов годовых непременно окажется на уровне двадцати пяти. А это уже беда, похожая на катастрофу.

Таким образом, остается один-единственный путь — тарифы. Арифметика здесь простая. Нынешний годовой объем выручки РАО грубо — триллион рублей. Инвестиционная программа — три и четыре десятых триллиона на четыре года. Значит, опять же грубо, нужен еще один триллион инвестиционных денег заложить в тарифы. Если по текущему тарифу РАО собирает триллион, а требуется еще один, это значит — удвоение тарифа.

То есть президент страны в новогоднем обращении, сразу после поздравлений, должен был бы сказать: “У нас с энергетикой так плохо, что с первого января надо будет платить в два раза больше. С чем вас, дорогие сограждане, сердечно и поздравляю!” А кроме граждан, есть и промышленные потребители, часть из которых просто вынуждена будет закрыть свой бизнес, потому что с такой ценой на электроэнергию их компании резко уходят в минус. Нет разорившихся или закрытых компаний, нет налогов от них, нет рабочих мест для людей, которые там были заняты. Ресурс какого президента выдержит такой политический и экономический удар?

Глава 10 Конец света в одном отдельно взятом городе

Рисунок Валентина Дубинина

Сказание о подстанции

Трапезников стригся. В салоне в районе Парка культуры играла музыка неизвестно какой радиостанции и периодически слышались новости того же происхождения. Сквозь этот музыкально-словесный фон Трапезников краем уха услышал сообщение о том, что в центре Москвы образовались гигантские пробки из-за того, что вырубилась значительная часть светофоров. Трапезников подумал о том, что придется, скорее всего, воспользоваться метро, так как иначе в Госдуму не успеть.

— Сделайте радио погромче! — попросил он, уже вставая из парикмахерского кресла.

Диктор сообщил, что светофоры отключены из-за серьезной аварии в электросетях, которая затронула и метро. В остановившихся поездах блокированы тысячи пассажиров, которые поднимаются на поверхность через ближайшие станции, в лифтах застряли сотни людей.

Трапезников понял, что произошло нечто совершенно неординарное и масштабное. В “Мосэнерго”, куда он добрался—все-таки ближе от Парка культуры, чем Госдума, — он застал гендиректора Аркадия Евстафьева с совершенно белым лицом.